Граница нормальности. Чингиз Григорьевич Цыбиков

творится какая-то вялая суматоха. Японский автокран длинной своей рукой подавал что-то на крышу, а на ней личности строительного вида уже вовсю орали что-то вроде «Вира помалу! Куды прёшь! Полегче!». Суматоха была вполне объяснимой – прямо по центру шиферного ската видна была здоровенная дыра. Довольно странная, скажу я вам, дыра. Нечасто можно увидеть дыры с такими ровными краями. Я, как человек взрослый и повидавший много дыр, сразу бы обратил на это внимание, а вот Никита этой странности не заметил. Куда больше его внимания забрал кран, поскольку японский кран «Като» – это, конечно, вещь. Красный, ладный, с длинной стрелой, очень хорошо сделанный; такие вещи очень нравятся тем, кто в них разбирается – и детям.

      Вдоволь наглазевшись на кран, Никита поднялся по лестнице на пятый этаж и постучался секретным стуком в хорошо знакомую дверь. Потом, лет через пятнадцать, Никита узнает, что его с дедушкой секретный стук был ни чем иным, как коротеньким сообщением «Это я», которое он выстукивал морзянкой.

      Дед открыл почти сразу.

      – Ну, привет, – сказал Тимофей Николаич, с удовольствием глядя на внука.

      – Привет, деда, – сказал Никита.

      ***

      Было примерно полпервого, когда Никита вышел из подъезда дедового дома, размахивая авоськой. Причина этому была проста.

      – Кому нужен внук, которого нельзя послать за хлебом? – вот такой простой вопрос задал Никите дед перед обедом, и Никита с дедом согласился, потому что, действительно, никому такие внуки не нужны.

      Во дворе было тихо. Безмолвно стоял японский кран «Като», раскинув блестящие красные с блестящим лапы опор, не орали на крыше рабочие – надо полагать, по причине своего ухода на обед. Никита, уже заворачивая за угол, зачем-то посмотрел на крышу и замер, потому что увидел, как в глубине дыры полыхнуло бледным светом. Полыхнуло и пропало. На пожар это было не похоже, потому что там, где огонь, там должен быть дым, а тут никакого дыма и в помине не было.

      Чтобы вы сделали в такой ситуации? Я бы позвонил в МЧС, мой друг Слава написал бы в честь этого неплохое стихотворение, а Никита постоял немного и пошёл, куда шёл, то есть за хлебом. Вот такой он был мальчик, немножко тугодум, но в целом очень неплохой, с открытой улыбкой и черными глазами.

      Но будет неправдой сказать, что бледный свет в глубине дыры его совсем не заинтересовал. Просто Никита решил, что сначала сходит за хлебом, а уж потом заглянет на крышу. Дед хоть и добрый, но обедать без хлеба не любит.

      Хороший план, а не сработал. Когда Никита шёл назад, на крыше уже снова орали рабочие, и «Като» ворочал в небе длинной своей рукой. Странное дело, если сначала бледное пламя всего лишь слегка заинтересовало Никиту, то теперь, когда попасть на крышу стало затруднительно, Никите до смерти захотелось посмотреть, что же такое там произошло.

      Для того чтобы сделать это, Никите пришлось осуществить целый ряд действий. Сначала он позвонил маме на работу и попросил разрешения заночевать у деда. Мама подумала, что имеет, в конце концов, право