Книга Пыли. Прекрасная дикарка. Филип Пулман

на сову. Что на ужин?

      – Стейк и пирог с почками. Вымой руки. Нет, ты только посмотри на себя! С тебя ручьями течет! Когда поешь, переоденься в сухое. И не бросай мокрую одежду на пол!

      Малкольм ополоснул руки под кухонным краном и для виду обтер их чайным полотенцем.

      – Мистера Боутрайта нашли? – спросил он.

      – Нет, а что?

      – В баре все говорили о чем-то интересном. Я толком не расслышал, но что-то точно случилось.

      – К нам сегодня заходил один известный человек. Ты бы его застал, если бы не застрял там со своими дурацкими совами.

      – А кто это был? – полюбопытствовал Малкольм, накладывая себе картофельное пюре.

      – Лорд Азриэл, знаменитый путешественник.

      – А-а, – пробормотал Малкольм. Он впервые слышал это имя. – И где он путешествовал?

      – Говорят, в основном в Арктике. Но не в этом дело. Ты помнишь, о чем спрашивал лорд-канцлер?

      – А, насчет младенца? Не привозили ли сестрам в монастырь младенца?

      – Именно. Оказывается, это ребенок лорда Азриэла. Внебрачная дочь. Совсем еще малышка.

      – Он что, сам об этом сказал?

      – Нет, конечно! Он что, по-твоему, стал бы болтать в баре о таких вещах?

      – Не знаю. Наверное, нет. А откуда же тогда ты…

      – Да просто сложила два и два! Сначала этот лорд Азриэл убивает мистера Колтера, политика, – месяц назад об этом писали в газетах.

      – Но если он кого-то убил, почему его не…

      – Ешь, ешь свой пирог, не отвлекайся. Его не посадили в тюрьму, потому что это был вопрос чести. Жена мистера Колтера родила ребенка, да вот только не от него, а от лорда Азриэла. И мистер Колтер нагрянул в поместье лорда Азриэла, вломился в дом и стал кричать, что убьет его. Они сразились, лорд Азриэл победил, и тут оказалось, что по закону человек имеет право защищаться сам и защищать своих родных, – то есть, этого ребенка тоже, потому что она – его дочь. Вот потому-то его и не посадили в тюрьму, и не повесили, а только оштрафовали. Правда, штраф назначили такой большой, что лорд Азриэл лишился почти всего, что имел. Да что ты застыл? Ешь свой пирог, бога ради!

      Завороженный ее рассказом, Малкольм и впрямь почти забыл о пироге. Он ковырнул еду вилкой и снова уставился на мать:

      – Но откуда ты знаешь, что он привез младенца сюда, нашим монахиням?

      – Ну, точно я ничего не знаю, но как же иначе? Вот увидишь сестру Фенеллу в следующий раз – спроси ее сам. И что это ты заладил – «младенец», «младенец»? Хотя, конечно, девочка еще совсем маленькая. Сейчас ей должно быть… по-моему, месяцев шесть. Ну, может, чуть больше.

      – А почему она не осталась с матерью?

      – Господи, ну откуда же мне знать? Говорят, мать ее и знать не желает, но, возможно, это просто сплетни.

      – Но если сестры никогда не ухаживали за маленькими детьми, как они с ней справятся?

      – Не волнуйся, они найдут, у кого спросить совета. Давай сюда тарелку. Теперь можешь положить себе ревеня с заварным кремом.

      Как