Книга Пыли. Прекрасная дикарка. Филип Пулман

тщательно сложил бумажку по тем же линиям, спрятал в желудь и, завинтив его, сунул в чистый носок у себя в бельевом ящике.

      И побежал вниз – его ждала вечерняя работа.

      Субботние вечера всегда выдавались хлопотные, но сегодня разговоры не слишком клеились. В воздухе будто висела какая-то взвинченность и настороженность. Люди, как обычно, стояли за барной стойкой или сидели за столами, играя в домино или в щелкни-пенни, но тоже странно тихие, тише обычного. Малкольм даже спросил отца, в чем дело.

      – Тс-с-с, – прошептал тот, нагибаясь к нему через стойку. – Вон те двое у камина. ДСК. Не смотри туда. И следи за языком, когда будешь ходить мимо.

      Дрожь страха пробежала у мальчика по спине – он почти услышал ее, будто по тарелкам быстро-быстро простучали барабанными палочками.

      – А ты откуда знаешь, что это они?

      – По цвету галстука. Да и вообще, такое просто видно. Погляди на остальных вокруг… Да, Боб, чего тебе налить?

      Пока отец цедил клиенту пару пинт, Малкольм пошел собирать пустые стаканы – ненавязчиво, неприметно (он был очень рад, что руки у него не трясутся), но тут почувствовал от Асты легкий толчок страха. Она сидела мышкой у него на плече и глядела прямо на тех двоих у огня. Они в ответ посмотрели на нее – и да, это были те самые люди с моста.

      Один из них поднял палец.

      – Молодой человек, – обратился он к Малкольму.

      Мальчик обернулся и в первый раз посмотрел на него как следует. Это был румяный, коренастый мужчина с глубоко посаженными карими глазами – его он увидел на мосту первым.

      – Да, сэр?

      – Подойди-ка сюда.

      – Принести вам чего-нибудь, сэр?

      – Может, да, а может, и нет. Я сейчас задам вопрос, а ты мне ответишь на него, только честно, идет?

      – Я всегда говорю правду, сэр.

      – А вот и нет. Никакой мальчишка не может говорить только правду. Подойди сюда, ко мне… ближе.

      Он говорил негромко, но Малкольм знал, что все кругом, и в особенности отец, навострили уши. Он подошел к камину и встал возле того, кто его позвал, отметив про себя исходящий от него запах одеколона. На посетителе был темный костюм и белая рубашка, а галстук – в темно-синюю и охряную полоску. Лисица-деймон лежала у ног, широко раскрыв бдительные оранжевые глаза.

      – Да, сэр?

      – Надо полагать, ты примечаешь большинство входящих сюда людей, так?

      – Вероятно, да, сэр.

      – И знаешь всех постоянных посетителей?

      – Да, сэр.

      – И ты бы обратил внимание на незнакомца?

      – Наверное, да, сэр.

      – Так вот, не видал ли ты несколько дней назад тут, у вас, вот этого человека?

      Он показал фотограмму, и Малкольм мгновенно узнал лицо – один из тех, кто заходил тогда с лордом-канцлером, человек с черными усами.

      Так это еще, может, и не о сером плаще и желуде! Он постарался сохранить бесстрастное и вежливое выражение лица.

      – Да, я его видел, сэр.

      – С кем же он был?

      – Еще с двумя господами, сэр. Один такой, староватый, и