Город. Сборник рассказов и повестей. Клиффорд Саймак

вы должны лететь, – сказал Гендерсон. – Только вы достаточно изучили мозг марсиан и можете провести эту операцию. Если бы не такой серьезный случай, возможно, справился бы кто-нибудь другой. Но тут такое дело…

      – Может быть, вы и правы, – сказал Вебстер, – но…

      – Речь идет не просто о спасении жизни, – продолжал Гендерсон, – пусть даже жизни такого видного деятеля, как Джуэйн. Тут все гораздо сложнее. Джуэйн ваш друг. Вероятно, он вам говорил о своем открытии.

      – Да, – подтвердил Вебстер. – Он говорил о какой-то новой философской концепции.

      – Эта концепция исключительно важна для нас, – объяснил Гендерсон. – Она преобразит Солнечную систему, за несколько десятков лет продвинет человечество вперед на сто тысячелетий. Речь идет о совсем новой перспективе, о новой цели, которой мы и не представляли до сих пор. Совершенно новая истина, понимаете? Которая еще никому не приходила в голову.

      Вебстер стиснул руками край стола так, что суставы побелели.

      – Если Джуэйн умрет, – сказал Гендерсон, – концепция умрет вместе с ним. И возможно, будет утрачена навсегда.

      – Я постараюсь, – ответил Вебстер. – Постараюсь…

      Глаза Гендерсона посуровели:

      – Это все, что вы можете сказать?

      – Да, все.

      – Но помилуйте, должна же быть какая-то причина! Какое-то объяснение!

      – Это уж мое дело, – сказал Вебстер.

      Решительным движением он нажал выключатель.

      Сидя у рабочего стола, Вебстер рассматривал свои руки. Искусные, знающие руки. Руки, которые могут спасти больного, если он их доставит на Марс. Могут спасти для человечества, для марсиан, для всей Солнечной системы идею, новую идею, которая за несколько десятков лет продвинет их вперед на сто тысячелетий.

      Но руки эти скованы фобией, следствием тихой, безмятежной жизни. Регресс, по-своему пленительный и… гибельный.

      Двести лет назад человек покинул многолюдные города, эти коллективные берлоги. Освободился от древних страхов и суеверий, которые заставляли людей жаться к костру, распростился с нечистью, которая вышла вместе с ним из пещер.

      Но вот поди ж ты…

      Опять берлога. Берлога не для тела, а для духа. Психологический родовой костер со своим световым кругом, переступить который нет сил.

      Но он должен, он обязан переступить круг. Подобно тому как люди двести лет назад покинули города, так и он обязан сегодня выйти из этого дома. И не оглядываться назад.

      Он должен лететь на Марс. Хотя бы сесть в ракету. Никаких «но», он обязан отправиться в путь.

      Выдержит ли он полет, сможет ли провести операцию, если благополучно прибудет на место, этого он не знал. Может ли агорафобия стать причиной смерти? В острой форме, пожалуй, может…

      Он протянул руку к колокольчику, но остановился. Зачем беспокоить Дженкинса? Лучше самому собрать вещи. Будет какое-то занятие, пока придет ракета.

      Сняв с верхней полки стенного шкафа в спальне чемодан, он обнаружил на нем пыль. Подул, однако