Пандемониум. Лорен Оливер

голоса становятся громче. Теперь я чувствую запах еды, и в животе у меня начинает урчать. Еще комнаты, какие-то для сна, одна практически пустая, только ряды полок тянутся вдоль стен. В одном углу этой комнаты полдюжины банок с фасолью, полмешка муки и, глазам не верю, покрытая слоем пыли кофеварка, а в другом – ведра, банки из-под кофе и швабра.

      Еще один поворот направо, и коридор резко заканчивается и переходит в просторную комнату, которая освещена гораздо лучше, чем все остальные. Вдоль одной стены тянется каменная раковина, такая же, как в моей комнате. Над раковиной – длинная полка, на этой полке установлены полдюжины фонарей, которые и заливают комнату теплым светом. В центре комнаты стоят два больших узких стола из струганых досок, все места за столами заняты.

      Когда я вхожу в комнату, все разговоры сразу прекращаются, дюжины глаз смотрят в мою сторону, и я вдруг сознаю, что на мне, кроме большой, грязной футболки, которая доходит только до середины бедра, ничего нет.

      В комнате мужчины сидят плечом к плечу с женщинами, люди самых разных возрастов, и все не исцеленные. Это настолько не соответствует реальности, в которой я выросла, что я замираю как вкопанная и едва могу дышать. Я открываю рот, чтобы заговорить, но не могу произнести ни звука. Одновременно на меня давят воцарившаяся в комнате тишина и еще все эти глаза.

      Рейвэн приходит мне на помощь.

      – Ты, наверное, проголодалась, – говорит она, встает и указывает на парнишку, который сидит в конце стола.

      Парнишке, наверное, лет тринадцать-четырнадцать, он худой, жилистый, с редкими веснушками на лице.

      – Сквирл,[6] – резко обращается к нему Рейвэн. (Еще одно странное прозвище.) – Ты уже доел?

      Парнишка скорбно смотрит на свою пустую тарелку, как будто может телепатически заставить материализоваться на ней очередную порцию еды.

      – Ну да, доел, – медленно говорит он и снова смотрит на меня.

      Я стою, обхватив себя руками за талию.

      – Тогда вставай, Лине надо куда-то сесть.

      – Но… – пытается протестовать Сквирл.

      Рейвэн пронзает его взглядом:

      – Вставай, Сквирл, нечего сидеть без дела. Иди проверь, есть ли сообщения в гнездах.

      Сквирл недовольно смотрит на меня, но все-таки встает, отходит от стола и бросает свою тарелку в раковину.

      Рейвэн уже села, но, услышав звук удара тарелки о каменную раковину, она оборачивается и говорит:

      – Сам разбил, сам купил.

      Это замечание вызывает смешки, а Сквирл с трагическим видом удаляется к лестнице в конце комнаты и, громко топая, поднимается наверх.

      – Сара, положи Лине поесть, – говорит Рейвэн и возвращается к своей тарелке, в центре которой лежит горка какой-то серой каши.

      Девушка с невероятно большими глазами и с телом, словно скрученным из проволоки, охотно, как Джек-попрыгун, выскакивает из-за стола. Вообще-то все в этой комнате худые, на кого ни посмотришь: плечи, локти – сплошь одни острые углы.

      – Иди

6

Сквирл (англ. squirrel) – белка.