Кваздапил. Петр Ингвин

ее руку:

      – Плодить баранов – не мой профиль.

      Ноги сами отодвинулись от набивавшихся в дружбу роскошных бедер. Самое странное, что следовавшие от меня отказ за отказом ничуть не смущали собеседницу, задумчиво теребившую цвета вороньего крыла длинные локоны. Она либо принимала мои слова и поступки за проявление стеснения, либо просто не понимала, что отказ возможен в принципе. Но тогда… Озарение прострелило навылет:

      – У тебя уже есть опыт?

      Щелчок вскипевшего чайника заставил Мадину вскочить, она озорно поиграла бровками:

      – Ура, чай! Как договаривались, пришло время твоей исповеди.

      – Подожди…

      Но любительница горяченького уже отскочила и отвернулась. Ее ноги приподнялись на цыпочки, пальцы в поисках сахара пошарили по верхам настенных шкафчиков. Законы физики никто не отменял, и вслед за поднятыми руками задралась футболка. Разговаривать о чем-то серьезно стало невозможно, мысли разлетелись. Я молча смотрел, как прилипшая футболка отказывается возвращаться на место, пока ее владелица порхает, накрывая на стол.

      Что же я делаю…

      А что я делаю, если рассудить трезво? Ничего предосудительно. Попью чай с очаровательной мадемуазель и поговорю о былом. В меру сил и скромности выполню ненароком данное обещание, а затем отправлю незваную гостью восвояси, что бы она там еще ни напридумывала.

      Так и сделаем.

      Шестижды холостяцкая кухня выглядела соответствующе. По одну сторону располагался колченогий стол с тремя табуретами (большее количество едоков кухня за один раз просто не вместит), и айсбергом выпирал холодильник, по другую кучковались неряшливые шкафчики, и несколько пакетов с мусором ждали оказии или восстания машин, в зависимости, что наступит раньше. Раковину заполняла немытая посуда, что вполне типично для проживания одиноких парней, где любой рецепт, что начинается с «возьмите чистую тарелку» заранее обречен.

      В этом бардаке Мадина сотворила чудо, через пару минут все оказалось готово для небольшого пиршества. Две чашки со свисающими из них ниточками и вставленными ложками, сахар, найденные в хлебнице сухарики с маком – чем не романтический ужин для двух персон?

      На романтику не тянуло, хреновый из меня сейчас кавалер. Это искупалось удвоенной энергией бодро шлепавших по прохладной плитке напедикюренных ног, чья хозяйка, ничего не стеснявшаяся, кажется, не подозревала о существовании слова «нет». Подобные особы считают, что наивного «А почему?» достаточно, чтобы любая проблема рассосалась. Мне впервые пришлось встретиться с представителем этой породы так близко.

      Влажно выпуклая собеседница с интересом замерла:

      – Начнем? Жду.

      В предвкушении она залезла на табурет с ногами. На меня глядели пронзительные глаза и мокрая майка, черные пряди ветвисто склонились набок. Их ласково поглаживала ладонь, вторая лежала на торчавшей коленке.

      – Что именно рассказать? – осведомился я. Не выдержавший поединка взгляд скакнул в сторону, мысли разбежались, губы механически отхлебнули из чашки.