День гнева (сборник). Север Гансовский

улучшилось. Бетли был человек удачливый и считал, что всем другим должно так же нравиться жить, как и ему. Замкнутость лесничего его удивляла, но вражды к нему он не чувствовал.

      Погода, с утра дурная, теперь прояснилась. Туман рассеялся. Мутная пелена в небе разошлась на отдельные облака. Огромные тени быстро бежали по темным лесам и ущельям, и это подчеркивало суровый, дикий и какой-то свободный характер местности.

      Бетли похлопал кобылку по влажной, пахнущей потом шее.

      – Тебе, видно, спутывали передние ноги, когда отпускали в ночное, и от этого ты спотыкаешься. Ладно, мы еще столкуемся.

      Он дал лошади повода и нагнал лесничего:

      – Послушайте, мистер Меллер, а вы и родились в этих краях?

      – Нет, – сказал лесничий не оборачиваясь.

      – А где?

      – Далеко.

      – А здесь давно?

      – Давно. – Меллер повернулся к журналисту. – Вы бы лучше потише разговаривали. А то они могут услышать.

      – Кто они?

      – Отарки, конечно. Один услышит и передаст другому. А то и просто может подстеречь, прыгнуть сзади и разорвать… Да и вообще лучше, если они не будут знать, зачем мы сюда едем.

      – Разве они часто нападают? В газетах писали, таких случаев почти не бывает.

      Лесничий промолчал.

      – А они нападают сами? – Бетли невольно оглянулся. – Или стреляют тоже? Вообще, оружие у них есть? Винтовки или автоматы?

      – Они стреляют очень редко. У них же руки не так устроены… Тьфу, не руки, а лапы! Им неудобно пользоваться оружием.

      – Лапы, – повторил Бетли. – Значит, вы их здесь за людей не считаете?

      – Кто? Мы?

      – Да, вы. Местные жители.

      Лесничий сплюнул.

      – Конечно не считаем. Их здесь ни один человек за людей не считает.

      Он говорил отрывисто. Но Бетли уже забыл о своем решении держаться замкнуто.

      – Скажите, а вы с ними разговаривали? Правда, что они хорошо говорят?

      – Старые хорошо. Те, которые были еще при лаборатории. А молодые хуже. Но все равно, молодые еще опаснее. Умнее, у них и головы в два раза больше. – Лесничий вдруг остановил коня. В голосе его была горечь. – Послушайте, зря мы все это обсуждаем. Все напрасно. Я уже десять раз отвечал на такие вопросы.

      – Что напрасно?

      – Да вся эта наша поездка. Ничего из нее не получится. Все останется как прежде.

      – Но почему останется? Я приехал от влиятельной газеты. У нас большие полномочия. Материал готовится для сенатской комиссии. Если выяснится, что отарки действительно представляют такую опасность, будут приняты меры. Вы же знаете, что на этот раз собираются послать войска против них.

      – Все равно ничего не выйдет, – вздохнул лесничий. – Вы же не первый сюда приезжаете. Тут через год кто-нибудь бывает, и все интересуются только отарками. Но не людьми, которым приходится с отарками жить. Каждый спрашивает: «А правда, что они могут изучить геометрию?.. А верно, что есть отарки, которые понимают теорию относительности?» Как будто это имеет какое-нибудь