Сорок пять. Часть вторая, третья. Александр Дюма

государь?

      – Честное слово, так, мой любезный друг. Признаюсь, эта страна так хороша, лангедокские вина так вкусны, наваррские женщины такие красавицы!

      – Э, государь, вы, кажется, забываете королеву! Разве девы наваррские лучше, ласковее ее? В таком случае поздравляю их от души!

      – Помилуй бог, ты прав, Шико. А я и забыл, что ты посол, что ты представляешь короля Генриха Третьего, что король Генрих Третий – брат моей Маргариты и перед тобой я из приличия даже должен ставить Маргариту выше всех женщин. Но надо извинить мое неблагоразумие, Шико: я не привык к послам, сын мой.

      В это мгновение дверь кабинета отворилась, и д’Обиак провозгласил:

      – Господин испанский посол!

      Шико так и подпрыгнул на месте. Генрих улыбнулся:

      – По чести, вот неожиданное изобличение во лжи. Испанский посол! Эх, и какого черта приехал он сюда!

      – Да, – повторил Шико, – какого черта приехал он сюда!

      – Сейчас узнаем, – пообещал Генрих. – Не хочет ли наш сосед спорить насчет границ, например?

      – Я удаляюсь, – скромно сказал Шико. – Это, конечно, настоящий посол его величества Филиппа Второго[5], тогда как я…

      – Французский посол уступает место испанцу, и притом в Наварре, – помилуй бог! Не бывать этому! Отвори вот этот шкаф с книгами, Шико, и останься там.

      – Но оттуда я поневоле буду все слышать, государь.

      – Ну и послушай, черт побери! Что за беда? Мне нечего скрывать. Кстати, вы все передали мне со стороны вашего повелителя, господин посол?

      – Все, государь, решительно все!

      – Так тебе остается теперь смотреть и слушать, как делают все послы. Из этого шкафа ты удобно можешь исполнять и то и другое. Смотри во все глаза и слушай всеми ушами, любезный Шико! – И прибавил: – Д’Обиак, скажи капитану моей гвардии – пусть введет господина испанского посла.

      Шико, услышав это приказание, поспешил спрятаться в шкафу и тщательно притворил дверцы. Медленные, мерные шаги раздались по паркету – это шел посол его величества Филиппа II. Когда предварительные, освященные этикетом разговоры кончились, Шико убедился, что Беарнец очень искусно умел давать аудиенции.

      – Могу ли я говорить свободно с вашим величеством? – спросил посол по-испански (этот язык понятен каждому гасконцу как свой собственный).

      – Можете, милостивый государь.

      Шико навострил уши – любопытство мучило его.

      – Государь, – объявил посланник, – я принес ответ его величества.

      «Так, – заметил про себя Шико, – если он принес ответ, значит, был вопрос».

      – Насчет чего? – осведомился Генрих.

      – Насчет ваших предположений в последнем месяце, государь.

      – По чести, я очень забывчив. Потрудитесь мне напомнить эти предположения, прошу вас, господин посол.

      – По поводу замыслов лотарингских принцев во Франции…

      – Да, и в особенности по поводу властолюбия моего кума Генриха Гиза. Очень хорошо! Теперь я вспомнил. Продолжайте.

      – Государь, король, мой повелитель, невзирая на просьбы лотарингцев заключить с ними союз, смотрит

5

Филипп II (1524–1598) – испанский король с 1558 г. Будучи ревностным католиком, задался целью доставить мировое господство католической церкви. Его политика вызвала восстание в Нидерландах и их отделение от Испании; посылка Непобедимой армады против протестантской Англии закончилась полным провалом, неудачной оказалась и война с Францией в 1585–1598 гг.