Сорок пять. Часть вторая, третья. Александр Дюма

Шико, очень трудно судить, что знает и чего не знает король наваррский.

      – А! – Шико был доволен, что не он один старается разгадать эту живую загадку.

      – Если верить внешности, – продолжала Маргарита, – так он знает его дурно, потому что никогда не понимал или показывает, что не понимает, когда я говорю с кем-нибудь на этом языке.

      Шико закусил губу.

      – Ах, черт возьми! – пробормотал он себе под нос.

      – Вы прочли ему это письмо?

      – Оно было прислано ему.

      – И он показал, что понял?

      – Только два слова.

      – Какие?

      – Turennius и Margota.

      – Turennius и Margota? – повторила Маргарита.

      – Да. В письме есть эти два слова.

      – Что же он?

      – Послал меня к вам, государыня.

      – Ко мне?

      – Да. И сказал при этом, что письмо, вероятно, содержит вещи слишком важные, чтобы их доверить для перевода постороннему, и гораздо лучше, если переведете вы, прекраснейшая из ученых и ученейшая из прекрасных.

      – Я готова выслушать вас, господин Шико, если таково повеление короля. – Маргарита слегка встревожилась.

      – Угодно вашему величеству слушать меня здесь?

      – Нет, не здесь – пойдемте в мой кабинет.

      Маргарита пристально смотрела на Шико, который, из жалости скорее всего, открыл часть истины.

      – Виконт, – обратилась она к Тюренну, – вашу руку! Господин Шико, идите впереди нас, прошу вас!

      Бедная женщина чувствовала необходимость опоры, последнего взгляда любви, может быть, прежде чем подвергнуть себя испытанию, которое ей угрожало.

      XLVII

      Кабинет Маргариты

      Мы описали аллею в три тысячи шагов и кабинет Генриха Наваррского, так что читатели не осудят нас, если мы опишем и кабинет Маргариты. Снаружи он имел множество потайных дверей, сообщавшихся с особыми или с проходными комнатами. Окна, молчаливые, как и двери, были снабжены ставнями, запиравшимися столь же бесшумно.

      Внутри – модная мебель, ковры в последнем вкусе, картины, фаянс, дорогое оружие, греческие, латинские и французские книги, манускрипты на столах, птицы в клетках, собаки на коврах, наконец, целый мир зверей, птиц и растений: все это жило одной жизнью с Маргаритой.

      Люди с возвышенной душой или избытком жизненных сил не могут пребывать одни: каждое свое чувство, каждое желание они сопровождают всем, что находится в гармонии с ними и что их притягивающая сила вовлекает в вихрь их существования, – в отличие от людей обыкновенных, они усиливают свои чувства и удваивают жизнь. Королева так умело управляла отпущенным ей временем, что из тысячи горестей умудрялась извлекать одну радость. Это отступление доказывает ясно как божий день необходимость описания кабинета Маргариты.

      Шико пригласили сесть в красивое мягкое кресло, обитое шелком с вытканным амуром, сыплющим груды цветов. Юный паж – не д’Обиак, но другой, гораздо богаче одетый и еще более привлекательной наружности, – предложил освежающего вина. Шико отказался и, когда виконт Тюренн ушел, стал излагать наизусть письмо короля Франции и Польши.

      Мы