Тридцать один. Часть I. Ученик. Роман Смеклоф

приблизилась. Я нарочно попробовал несколько раз, прикладывая и убирая руку. Остров наплывал и удалялся, когда я трогал рулевое колесо. Но поразило даже не волшебство, а сам новый мир. Я получил кое-что покруче великанов жонглирующих вопящими шутами.

      Из пенящихся волн вздымался цветущий остров-многоэтажный дом. В самом низу со скал сбегала пузырящаяся вода. Из зарослей выбивались сочные зеленые стебли. Лианы обвивали гибкие стволы, тянущиеся вверх и переплетающиеся с корнями еще одного слоя земли, нависающего над предыдущим. Эта толща из камней, кустов и торчащей из скал травы скал тоже льнула к следующему этажу. А дальше всё повторялось снова, опять зеленая чаща, перемежающаяся пригорками и оврагами, и снова неустанные ветви стремятся ввысь, лишь для того, чтобы опутать корни нового слоя земли.

      С корабля, не остров, а точь-в-точь слоёный пирог. Только на каждом корже вместо кремовых завитушек росли деревья, кусты и трава, а марципановые фигурки заменяли скачущие рогачи. Похожие на пресловутого оленя, но без теста и в лохматых шубах, словно заботливая мамочка утеплила их на зиму.

      В середине острова, на одной из прослоек над щиплющими траву рогачами, кралась чупакабра. Под коротким серым мехом бугрились мышцы. Между оскаленных клыков мелькал длинный раздвоенный язык. Хвост подрагивал от возбуждения, а на перекошенной морде, раздувались большие влажные ноздри. Только четыре неподвижных глаза, не мигая, смотрели на добычу.

      Здорово подглядывать за такой жутью издалека, так и тянет поиздеваться. Я даже сострил:

      – У чупакабры ноздря нюхает, а глаз неймет…

      Зверюга неожиданно прыгнула вверх и исчезла в слое корней и травы, моментально выскочив снизу, рядом с одним из меховых оленей. Рогач лишь повёл ухом, не успев даже повернуть голову, как чупакабра вцепилась ему в горло. Брызнула кровь.

      Я отпрянул от штурвала и замер.

      – Тебя всё же стоило макнуть для порядка, – совсем не злым голосом сказал дядя, укоризненно глядя на меня.

      Увлеченный красотами слоёного мира, я даже не заметил, как он подобрался.

      – Учитель, извините, – покаялся я, склонив голову.

      – Тебе одного обряда не хватило?

      – До архимаговых подштанников.

      – Тогда, кыш! На первый раз прощаю.

      Я отошёл, пропустив к штурвалу Оливье.

      – Учитель, а что за земля перед нами, это Тролляндия? – дрожа, промямлил я.

      Дядя занял своё место и, взглянув вперёд, ехидно крякнул.

      – Сдрейфил, ученик?

      Я опустил глаза.

      – Скачи от радости. Туда, – он махнул рукой к слоёному острову, – нам не надо.

      Я шумно выдохнул.

      – За все Черногорские империки, туда не вернусь, – признался он. – Говорят, есть дыры и похуже, но я бы поспорил. Такого сумасшедшего лабиринта с ненасытными тварями во всех тридцати мирах не сыщешь, – и добавил порозовев. – Но в самой тёмной, кромешной глубине этой бездны чудищ, пасётся Великий Свин.

      – Кто? – не понял я.

      – Какой ты всё же