Переклад. Юлия Леонидовна Фалалеева

января девяносто девятого…

      Офелия изменилась в лице, её глаза полыхнули гневом. Она начала метаться из угла в угол, повторяя одни и те же слова:

      – Ровно за год до нового тысячелетия,

      Шестипалую девочку ночью бродяжка найдёт…

      Норны долг указать ей дорогу наследия,

      Но от девы зависит, какой она путь изберёт…

      – Вадик! Поклянись мне, что вы не двинетесь с места и никуда не уйдёте! – потребовала женщина. – Ты меня слышишь?! Сидите здесь и ждите! Я прошу! Я требую! Нет, я приказываю!

      – Что с тобой? – изумился Ракул. – Не кричи, я понял, и мы никуда не уйдём… Дождёмся тебя, не переживай, – он улыбнулся, но встретив суровый взгляд разбушевавшейся Офелии, немедленно убрал улыбку с лица…

      – И часто с ней такое? – спросила Вича.

      – Первый раз, – рассеянно ответил Ракул, провожая глазами через оконное стекло с рёвом отъезжающий мотоцикл «Кавасаки», принадлежащий владелице тату-салона.

      Глава 3

      Аркадий Петрович Сытин проводил вечер с невероятно пышногрудой и большегубой блондинкой.

      Пригубив коньяку, силиконовая красотка перегнулась через стол, коснулась грудями фруктов и, приблизив свой ярко-красный рот к рыхлому лицу любовника… Замяукала:

      – Мяу, мяу…

      – Что хочет моя кисонька? – озорные искорки засветились в разноцветных глазах, которые от нахлынувшего возбуждения косили ещё сильнее.

      – Мяу, Аркашенька… Кисонька хочет ещё денюжек…

      – А куда кисуля потратила двадцать тысяч баксочек за пять дней? – не меняя тона, поинтересовался Сытин.

      Блондинка растянула губы в улыбке и по локоть засунула правую руку в декольте между грудей. Затем плавно выудила из глубокой складки цепочку с болтающимся на конце бриллиантом.

      – Сюрприз! – она засмеялась, закашлялась, покраснела и, разогнувшись, произнесла осипшим прокуренным голосом. – Но у Лидки камень больше…

      – У Лидки и ума больше, – тихо буркнул Сытин. – Хватит болтать, иди в душ и ложись в кровать…

      Дамочка медленно продефилировала в ванную, гордо неся перед собой бюст восьмого размера и бесстыже виляя ягодицами аналогичной величины.

      Сытин одобряюще поцокал языком вслед удаляющейся «диве» и плеснул себе ещё коньяку.

      «Маленькие радости» земной действительности нравились ему всё больше и больше…

      За его спиной раздался щелчок.

      Аркадий Петрович повернул голову и обнаружил, что картина с нарисованной избушкой сорвалась с одного из гвоздей и угрожающе раскачивается из стороны в сторону, карябая обои.

      Сытин встал и водрузил полотно на место.

      Не прошло и минуты, как из стены выпал гвоздь, и картина снова сползла вниз, держась на одном креплении.

      Сытин терпеливо вернулся к стене, вставил выпавший гвоздик в отверстие и, взявшись за раму, начал навешивать рисунок.

      Внезапно вырвавшийся из стены ураган закружил колдуна на месте и втянул в картину, словно торнадо – обломок корабля…

      Он