Уксус. Маргарита Черкасова

справился с собой и, надев левый ботинок, обнадёживающе посмотрел на неё и беспечно произнёс:

      – Да, я тебя слышу и более того – полностью поддерживаю. Наша ночь закончится совсем иначе, вот увидишь, я сейчас быстренько сбегаю за выпивкой, и мы продолжим…

      – Зачем куда-то бежать? У меня есть ликёр, я же говорила тебе, а ещё есть вино.

      – Вот и отлично, значит ты будешь пить ликёр или вино, а я куплю себе виски. Я же говорил, что сегодня пью виски, – назидательно закончил я, надев правый ботинок.

      – Но уже поздно… Алкоголь нигде не продаётся…

      – Не переживай, – произнёс я медовым голосом, – несколько сотен сверху положенной стоимости заставят даже самого законопослушного торговца изменить своим принципам…

      Я нежно взял её ладонь в свою, немного приобнял свободной рукой, чуть коснулся губами щеки, добрался до виска и страстно прошептал:

      – Предвкушение удовольствия делает само удовольствие…

      Я отстранился, размышляя, как закончить фразу, и посмотрел в её глаза мгновенно подёрнувшиеся поволокой. Она разомкнула пересохшие губы и еле слышно прошептала:

      – Только возвращайся поскорее…

      – Конечно…

      Я выпрыгнул из квартиры на лестничную площадку и понёсся, перепрыгивая через ступени, вниз. На улице я бросился, не разбирая дороги, прочь: через дворы, подворотни, переулки, скверики – пока не выскочил на широкий проспект, по которому изредка проносились машины. Здания вдоль проспекта слегка двигались, создавалось впечатление, будто они пели многоголосую песню и раскачивались в такт мелодии. Я возликовал, почувствовав себя освобождённым, и даже попробовал подпевать, но быстро понял, что не знаю слов. Вместо этого жадно закурил, застыв на обочине с поднятой рукой, и вскоре старенький пикап подобрал меня и повёз в сторону дома. От утробных покачиваний автомобиля делалось хорошо, почти невесомо… Голова валилась влево, возвращалась на место, снова валилась и снова возвращалась. Дремота холщовым мешком укутывала меня…

      – Не спать! Сон делает нас незащищёнными! Сон делает нас одинокими! Хотя мы и так одиноки… Тотально одиноки. У нас может быть много родственников, друзей и даже соседей, но мы все всё равно одиноки. Чудовищно одиноки! Ясно?

      Усатый старик в непростиранном белом халате поверх пижамы сидел одесную за длинным деревянным столом и громким шёпотом доносил до меня свои мысли. Я посмотрел на него в упор и ответил:

      – Ясно.

      – Поэтому Час чтения негоже тратить на сон! Ясно?

      – Ясно. А вы кто?

      – Что значит «кто»? Сосед твой! Из девятой!

      – Сосед? Из девятой?

      – Ну да… Сосед!

      – Из девятой?

      – Да! А ты из десятой… Постой! Или из восьмой… В общем ты мой сосед, а я твой и всё тут! Ясно?

      – Не совсем…

      – У тебя сезонное обострение что ли?

      – Какое обострение?

      – Сезонное! Где твой блокнот?

      – Какой