Против течения. Том 2. Н. В. Казанцев

Тарлыков-то не изменит, а за других ручаться не могу, боярин, – добавил он.

      Грустно показалось Александру в опустелой квартире Фрола. Не то он видел в ней прошлую осень. Он простился с хозяином и ушел к воеводе.

      Гостей у воеводы было немного, только приглашенные: строители кораблей, Бутлер и Видерос, и английский полковник Бойль. Еще был брат воеводы, князь Михаил Семенович, и сын Борис. За обедом шли рассуждения о походе князя Львова. Хозяин был очень любезен с иностранцами и Александром; говорил, что он всю надежду, в случае опасности, возлагает на них, так как на стрелецких офицеров мало надежды.

      – Из стрельцов можно положиться на одного только Фрола Дуру, – сказал воевода, – он не в ладу с Красулиным: его давно следует сотником сделать, да Красулин не согласен, не любит он его.

      – Пей, боярин, – обратился воевода к Александру с ласковой улыбкой.

      Александр не вытерпел притворной любезности воеводы и напомнил ему о его доносе.

      – Что угощать меня, боярин, – сказал он, – я не уследил за порядком в рати и внушил ратникам дух неповиновения.

      – Что было, то прошло, боярин, – отвечал воевода, – ввиду общей опасности нужно позабыть старое.

      После обеда воеводе доложили, что прибыл какой-то московский стрелец.

      – Зови сюда, – сказал воевода.

      Вошел Горнов.

      – Это мой гонец, которого я послал вверх по Волге, – сказал Александр.

      – Ну, что? – спросил испуганно воевода.

      – Я не мог пробраться в верховья Волги, путь загорожен, – отвечал Горнов.

      Все переглянулись.

      – Теперь остается одно – ждать исхода похода князя Семена Ивановича, – сказал воевода.

      После обеда Борис Прозоровский пригласил Александра в свою комнату, где они долго говорили и под конец сошлись и подружились.

      К вечеру Александр ушел на свою квартиру.

      «А хороша она, право, хороша, какое любящее у нее сердце! – думал он. – Нет, нет, лучше прежнего! Быть может, она думает, что я по-прежнему буду ухаживать за ней? Нет, ошиблась: я не тот, кем был три года тому назад. Завтра же я докажу ей, что и я стал холоден к ней и забыл прежнее, докажу, что и с моей стороны все кончено».

      Так рассуждал Александр, а сердце его говорило другое.

      «Не обманывай себя, – шептало оно, – ты не можешь забыть, ты любишь по-прежнему».

      На другой день Александр, зайдя в собор к обедне, увидел там Анжелику. Она стояла рядом с панной Ружинской. Князь Борис Прозоровский был также в соборе. Самого воеводы не было в церкви, почему Борис стоял не на воеводском месте, а среди народа, недалеко от Анжелики. Александр встал около него.

      – Какая красавица панна Ивницкая, – шепнул Борис Александру.

      – Да, недурна, – как можно спокойнее постарался ответить Александр, но в то же время почувствовал, что какой-то внутренний жар охватил его. «Уж ты, князек, не влюбился ли в нее?» – подумал он.

      Обедня окончилась.

      Александр и Борис подошли к Анжелике. Она поздоровалась с ними и живо заговорила, к величайшему неудовольствию