Против течения. Том 2. Н. В. Казанцев

вот как решит совет. – И воевода начал отдавать приказания.

      Сообщив известие воеводе, Александр возвратился к стрельцам, отвел их в приказную избу, где перепуганный страшной вестью дьяк тотчас распорядился о размещении стрельцов, без всяких придирок и формальностей.

      – Куда же ты, боярич? – спросил Иван, неся в руках небольшой узелок, заключавший все имущество Александра, оставшееся после царицынского погрома.

      – Я и не просил о квартире, не до того теперь, пойдем к Симонову, – отвечал Александр.

      На небольшом, со всех сторон окруженном надворными строениями дворе купца Симонова Александр встретил самого хозяина Алексея Симонова и того подкормка, который в прошлом году приезжал к нему на струге с объявлением о нападении разбойников. Последний тотчас узнал его и сказал об этом хозяину. Симонов бросился навстречу Александру.

      – Ах, боярин, благодетель мой, вот радость-то! Бог привел свидеться, – говорил он, низко кланяясь Александру.

      – Пускай опять на квартиру, – сказал Александр.

      – Ах, твоя-то фатера, боярин, занята; у меня в дому-то польский боярин, пан Ивницкий стоит, разве в мою избу изволишь, рад буду, изба просторная, с перегородкой, только народу много, – сыпал словами Симонов.

      – Ивницкий! – чуть слышно сказал Александр.

      – Да, Ивницкий, польский боярин, о Рождестве еще фатеру нанял. Хороший боярин: платит исправно. При нем много холопей, и дочь с ним живет. Славная боярышня. Да и сам-то боярин твою милость знает, – болтал Симонов. – Да вот и сама боярышня, – добавил он, указывая пальцем на крыльцо своего дома.

      Александр обернулся и увидал вышедшую на крыльцо панну Анжелику. Она была одета в русский наряд, который был ей к лицу. Она была прекрасна. Казалось, она еще похорошела за эти три года.

      – Да это панна Анжелика, – сказал купец, видя смущение Александра и думая, что он не узнает ее. Но Александр давно узнал, конечно, это была она. Она, которую он горячо любил и которая так жестоко отвергла его, заставив страдать целых три года. Она тоже узнала его.

      – Здравствуй, Александр Сергеевич! – сказала она нежным голосом, от которого еще сильнее забилось сердце в груди Александра.

      Они поздоровались как старые знакомые, но дальше не находили слов и молча смотрели друг другу в глаза.

      – Астрахань в опасности, – сказал наконец Александр.

      – Что такое? – спросила Анжелика.

      Александр начал рассказывать о взятии Царицына и о разгроме московских стрельцов.

      В ворота вошел пан Ивницкий.

      – Ты здесь, пан, что же не идешь в хоромы? Милости прошу ко мне, – обратился он к Александру.

      – Я зашел было сюда в надежде остановиться, не зная, что квартира занята тобою, пан, – отвечал Александр.

      – И хорошо сделал, что зашел, пан, иди за мной, поговорим, а тем временем я пошлю Яна сыскать тебе квартиру. А ты покуда отдохни и закуси, – говорил ласково пан.

      Они вошли в большую гостиную палату.

      – Ты знаешь, Анжелика, мы в опасности, – сказал пан дочери.

      – Да, пан