Хорнблауэр и «Атропа». Сесил Форестер

воскликнула Мария.

      Хорнблауэр обнял ее.

      – С тобой все в порядке, дорогая? – спросил он.

      – Да, н-надеюсь… Это только что началось, – сказала Мария.

      Они поцеловались.

      – Милый, – сказала Мария, – какой ты добрый, что пришел. Я… я так хотела видеть тебя, пока… пока не пришло время.

      – Доброта тут ни при чем, – ответил Хорнблауэр. – Я пришел просто потому, что хотел прийти. Я хотел тебя видеть.

      – Но ты так занят. Ведь процессия сегодня?

      – Да, – сказал Хорнблауэр.

      – И сегодня же родится наш ребенок. Девочка, дорогой? Или еще один мальчик?

      – Скоро узнаем, – сказал Хорнблауэр. Он знал, кого хочет Мария. – Кто бы это ни был, мы будем любить ее – или его.

      – Будем, – сказала Мария.

      Это слово она выговорила с заметным усилием, лицо ее напряглось.

      – Как ты, дорогая? – озабоченно спросил Хорнблауэр.

      – Всего лишь схватка. – Мария улыбнулась, но Хорнблауэр отлично знал, что улыбка ее вымученная. – Пока они еще идут редко.

      – Как бы я хотел тебе помочь! – сказал Хорнблауэр, повторяя то, что говорили до него бесчисленные миллионы отцов.

      – Ты помог мне уже тем, что пришел, милый, – ответила Мария.

      В дверь постучали, и вошла хозяйка с повитухой.

      – Ну, ну, – сказала повитуха. – Значит, началось?

      Хорнблауэр внимательно оглядел ее. Она была не особенно опрятна, но, по крайней мере, трезва, и щербатая улыбка казалась доброй.

      – Мне надо осмотреть вас, мэм, – сказала повитуха и прибавила: – Джентльмену придется выйти.

      Мария взглянула на мужа, изо всех сил стараясь держаться бодро.

      – Мы скоро увидимся, – сказал Хорнблауэр с таким же усилием.

      Он вышел из спальни, и хозяйка тут же принялась хлопотать.

      – Может, выпьете бренди, сэр? Или стаканчик рому, горяченького?

      – Нет, спасибо.

      – Молодой джентльмен спит. С ним одна из служанок, – объяснила хозяйка. – Он не плакал, совсем не плакал, когда мы сносили его вниз. Такой хорошенький мальчуган, сэр.

      – Да, – кивнул Хорнблауэр. Вспомнив о сыне, он улыбнулся.

      – Вам лучше пройти в гостиную, сэр, – сказала хозяйка. – Огонь в очаге еще не погас.

      – Спасибо, – ответил Хорнблауэр и взглянул на часы. – Господи, как время бежит.

      – С вашей супругой все будет хорошо, – сказала хозяйка с материнской нежностью. – Ручаюсь, это будет мальчик. Я сразу определила – по форме живота.

      – Может быть, вы правы, – ответил Хорнблауэр и опять взглянул на часы.

      Пора одеваться.

      – Теперь я вот о чем попрошу вас, – сказал он и замолчал, пытаясь отвлечься от мыслей о Марии и от одолевшей его усталости. Потом начал, загибая пальцы, перечислять, что нужно принести из спальни. Черные панталоны и чулки, эполет, парадную треуголку, шпагу и траурную повязку.

      – Я все принесу, сэр. Можете переодеться здесь – в такое время никто вас не побеспокоит.

      Хозяйка ушла и вернулась