Полночный прилив. Стивен Эриксон

сказал Тегол, – как ни жаль. Летерас не прощает. Мы не можем ошибиться. Во имя Странника, Ублала, успокойся. Ты посинел. Шанд, быть небрежной – это небрежность. Другими словами, нам нельзя так встречаться.

      – Ты делом занимаешься? – спросила Риссар.

      – Каким?

      Бугг кашлянул.

      – Завтра я беседую с королевскими архитекторами.

      – Наконец-то! – выдохнула Шанд, сидящая за столом. – Пока все, похоже, тихо.

      – Хорошо, – сказал Тегол. – Именно такого впечатления мы и добивались.

      – Прекрасно, но это впечатление для посторонних. У нас его быть не должно, идиот.

      – Приготовления, Шанд. Фундамент. Тут нельзя торопиться. А теперь мне пора.

      – Что?

      – Уже поздно, меня зовет постель. Приготовьте место для Ублалы. Дайте ему одежду. Может быть, оружие, с которым он умеет обращаться.

      – Не оставляй меня здесь! – застонал Ублала.

      – Так нужно для дела, – заверил его Тегол. – Ты здесь в безопасности. Правда, Шанд?

      – Разумеется, – проворковала она.

      – Прекрати. Или придется нанимать телохранителя для нашего телохранителя.

      – Может, у Ублалы есть брат?

      Тегол махнул рукой Буггу и направился к двери.

      Они вышли на улицу. Кипела вечерняя жизнь. Лавки летом оставались открытыми допоздна, чтобы подзаработать в пик сезона. Тепло расслабляет и ведет к определенной ненасытности; позже, в разгар жары, останутся вялость и долги.

      Тегол и Бугг свернули с большой улицы вдоль канала и пошли переулками, постепенно втягиваясь в бедные кварталы. Из тени к ним обращались голоса. Следом плелись растрепанные дети, грязными руками пытались потянуть Тегола за юбку и со смехом убегали. Вскоре и дети исчезли, дорога опустела.

      – Ах, долгожданная тишина нашей округи! – вздохнул Тегол, подходя к дому. – Вечная кутерьма меня утомляет.

      – У вас созерцательное настроение? – осведомился Бугг.

      – Было. Спасибо, уже прошло.

      Они вошли, и Тегол направился сразу к лестнице.

      – Приберись тут завтра с утра.

      – Не забудьте, к вам сегодня ночью посетитель.

      – Не во сне?

      Тегол забрался на крышу, закрыл люк и стоял, изучая звезды, пока она не вышла из мрака и не заговорила.

      – Ты опоздал.

      – Вовсе нет. Полночь. Как жизнь, Шурк?

      – Не жизнь, а жалкое существование. День за днем, ночь за ночью. Шаг, другой, третий – и непонятно куда.

      – А когда умираешь, это все меняется?

      – Не смеши меня, Тегол Беддикт. Я харкаю, когда смеюсь. Хочешь предложить контракт?

      – Да, требуется небольшая услуга.

      – Я не оказывала услуги, когда была жива; с чего мне теперь менять свои привычки?

      – Гарантия занятости, уверенность в завтрашнем дне. Ты уже не молода. – Тегол уселся на кровать, глядя на Шурк. – Хорошо. Я предлагаю цель, на которую не покусится ни один ныне живущий вор. В самом деле, только искусный маг или мертвец может справиться с охраной, не оставив следов. Магам я не доверяю, остаешься ты.

      – Есть