Три ада русских царей. Геннадий Азин-Соколов

опричные земли, т. е. часть владения, выделенную в особый надел, раздавали «опричным» служилым людям.

      Практически это было массовым перераспределением земельной собственности, сопровождавшимся грабежом и обнищанием крестьян и посадских людей.

      Сопровождалось введение опричнины, как и всегда на Руси, казнями, массовым террором и репрессиями. Название Грозного царь получил неспроста.

      Феодальная раздробленность была преодолена, централизация управления в руках царского двора произошла. Но какой ценой? Страна находилась в нервном брожении, криминал свирепствовал, а экономика была в упадке.

      Вот какую обнищавшую страну оставил в наследство своему слабовольному сыну Федору Иван IV – Грозный, – скончавшись в 1584 г. в тяжких муках.

      Да, видно, дальновиден был Иван Васильевич, женив слабого волей и умом сына на сестре своего любимого царедворца, зяте Малюты Скуратова – боярина (им введен в этот сан за 3 года до смерти) Бориса Годунова.

      Нужна ли была опричнина? Сыграла ли она свою роль? Мнения историков по этому вопросу разнятся: от минуса до плюса, т. е. одни считают абсолютно вредным «мероприятием», другие стойко защищают, причисляя к заслугам и достоинствам правления Ивана IV.

      Опричник. Художник С. Ефошкин

      Возможно, и он, царь молодого Московского государства, хотел как лучше, а получилось – как всегда. Резня, доносы, междоусобицы, разборки, репрессии, казни и… появление новых собственников, новых русских – опричников – нового сословия, влившегося потом в дворянское сословие.

      Вопрос об устройстве и упрочении власти неминуем для всех монархов. Это самый сложный и больной вопрос для любой власти, для любой нации, будь то европейская или азиатская. Характер московского царя придал этой обычной борьбе такие формы, которые на русской почве пролились напрасной невинной кровью людей достойных и замечательных, но отмеченных царской мнительностью среди врагов.

      Порядок в Московском царстве еще складывался, еще правовые нормы только намечались. Естественно, между стариной (традициями) и новыми порядками шла борьба.

      Увы! Известна поговорка: «Что для русского норма, то для немца смерть». В данном случае она подходит очень и очень. Остались в летописи слова австрийского барона Герберштейна о том, что московский великий князь «властью превосходит всех монархов мира» и что он «применяет свою власть к духовным так же, как и к мирянам, распоряжаясь беспрепятственно и по своей воле жизнью и имуществом всех».

      Это был факт. А вот насколько он был оправдан в моральном и правовом отношении – это доступно только русским людям.

      Ведь и в наше время, т. е. на стыке двух веков и двух тысячелетий, говорят о потребности усиления власти, когда наши народные монархи обладают даже большей властью, чем цари.

      Вопрос, видимо, не в степени власти, а в том, как ею пользоваться. Может быть, излишек-то ее и мешает нормально руководить страной, людьми, правительством.

      Первый