Музыка лунного света. Нина Георге

[52], – вежливо откликнулась та.

      – И научи ее французскому! – напустилась Женевьев на Жанреми.

      Жанреми с довольным видом обернулся к Марианне:

      – Вы уже позавтракали?

      12

      – Я делю женщин на три категории, – провозгласил Поль, потеребил густую нависшую бровь, пристукнул водочной рюмкой о деревянный стол и залпом выпил. Потом он поставил пустую рюмку рядом с другими, на доску для игры в триктрак, которая стояла между ним и Симоном.

      – Ты об этом уже говорил.

      Симон поморщился, от крепкого ламбига у него защипало в горле:

      – Может, я, конечно, всего-навсего глупый рыбак, но это не повод день-деньской читать мне лекции.

      Когда на пороге ресторанного зала появилась Лорин и вопросительно показала им четыре поднятых пальца, Симон только едва заметно кивнул.

      – Alors[53]. Слушай, – продолжал Поль. – В первую категорию входят femmes fatales[54]. Они вызывают у мужчин бурю эмоций, но мы им совершенно безразличны: что ты, что я, что еще кто-нибудь. Они опасны. В них лучше не влюбляться, они разбивают сердце. Понял?

      – Гм. Кстати, я у тебя сейчас выиграю.

      – Ко второй категории относятся верные подружки, на них можно жениться. С ними легко соскучиться, зато с ними тебе ничто не грозит. Для них существуешь только ты, на других они и не смотрят. В какой-то момент их охватывает скорбь, и они умирают, ведь они всю жизнь не сводили с тебя глаз, а ты на них в ответ даже не взглянул ни разу.

      – Ага. А эта, из моря, Марианн, в какую категорию входит?

      Лорин подала им еще четыре рюмки водки.

      – Подожди. Потом есть еще женщины, ради которых ты живешь, – тихо произнес Поль. – Они единственные и неповторимые. Пока ты был рядом с ними, все, что делал, и все, что не делал, имело смысл. Ради них. Ты любишь их, и это становится смыслом твоей жизни. Ты встаешь по утрам, чтобы их любить, ложишься спать, чтобы их любить, ешь, чтобы их любить, живешь, чтобы их любить, умираешь, чтобы их любить. Ты забываешь, куда шел, что обещал и что ты женат.

      Он подумал о Розенн, которую любил так, что рядом с ней все обретало смысл. И о человеке, к которому она ушла. О мальчишке. На семнадцать лет моложе Поля. На семнадцать!

      – Но вы же разошлись с Розенн, Поль.

      – Это был не мой выбор.

      Правда, все так. Это был выбор Розенн. Спустя две недели, после того как стала бабушкой двойняшек, она точно с цепи сорвалась, все бросила и влюбилась практически в подростка.

      Симон подумал о море. Это был его выбор, и море всегда радовалось ему и всегда приветствовало как желанного гостя. Он мог прижаться к волнам, словно к теплому женскому телу. Погрузиться в воду, словно в тело возлюбленной.

      – А вы уже сегодня порядком напились, n’ est-ce pas?[55]

      Это произнес у них над ухом низкий, хрипловатый, прокуренный голос. Еще до этого они ощутили аромат сигарет и духов «Шанель № 5». По полу процокали высокие каблуки, над ними обозначились ноги в настоящих шелковых чулках, а над ними – элегантный черный костюм, желтые

53

Ну что ж (фр.).

54

Роковые женщины (фр.).

55

Не правда ли? (фр.)