Музыка лунного света. Нина Георге

Лорин взяла ее за руку, а Симон и Поль стали раскладывать подушки на деревянные стулья. Двигались они размеренно, неторопливо и сноровисто, как свойственно старикам.

      – Kenavo, пока! – крикнул Симон вслед Марианне по-бретонски.

      Лорин ужасно взволновалась. И, как всегда в таких случаях, перешла на шепот:

      – Сейчас я отведу вас к повару, его зовут Жанреми. Он будет очень рад! Ему так нужна ваша помощь! Жанреми! Жанреми!

      Лорин потащила было Марианну за собой в ресторанную кухню, но тут Марианна заартачилась и замерла на пороге.

      – Я… Простите, но…

      Никто не стал ее слушать. Никто.

      Только когда повар посмотрел на нее, сдвинул со лба красный платок и улыбнулся, ее замешательство прошло и она вздохнула с облегчением. Это же он!

      «Вы, собственно, кто, байкер из „Ангелов ада“, обучающийся на повара?» – спросила мадам Эколлье два лета тому назад, когда Жанреми слез с мотоцикла и направился в кухню для испытаний – готовить пробный обед: на нем были черные джинсы, красная рубаха, высокие ботинки с заклепками, серьги в ушах, а на затылке виднелась под темными кудрями татуировка. Любимый нож он держал в футляре, который висел у него на поясе, как револьверная кобура. Каждый из своих кожаных браслетов он носил в память об одной из тех ресторанных кухонь, где он успел поработать за тринадцать лет, с тех пор как ему исполнилось шестнадцать.

      Его облик, который бы сделал честь коку пиратского брига, мадам Эколлье одобрила, но сказала: «По-моему, лучше было бы, если бы вы больше походили на Луи де Фюнеса, а не на Алена Делона. Tant pis[43], что ж, готовьте еду и не заглядывайтесь на наших посетительниц. И не вздумайте лапать наших кухарок. И не притрагивайтесь к бутылкам, если только не хотите влить их содержимое в кастрюлю. Bon bouillonner[44], Перриг».

      Марианну он просто умилил и очаровал.

      – Добрый день, – чуть слышно произнесла она.

      – Добрый день, мадам, – откликнулся Жанреми Перриг, человек, подаривший ей первую устрицу в ее жизни, и вышел к ней из-за стального стола, объединявшего раковину, плиту и разделочную поверхность. – Рад снова вас видеть. Надеюсь, устрицы вам понравились?

      – Это новая кухарка, – торопливо прошептала Лорин. – Марианн Ланс!

      – Ты уверена?

      – Oui[45], – выдохнула Лорин. – Мсье Симон нашел ее прямо в море. Выловил в волнах.

      Жанреми заглянул Марианне в глаза. Выловил в волнах?

      Он вспомнил, какое впечатление она произвела на него вчера на устричной ферме. Растерянная и одновременно исполненная решимости найти что-то важное. Растерянность до сих пор читалась в ее взгляде, хотя она и пыталась скрыть ее за робкой, неуверенной улыбкой.

      И только теперь Жанреми посмотрел на Лорин.

      «Лорин, котенок мой, – что же ты со мной сделала!» Он с трудом отвел от нее глаза.

      Марианна с беспокойством надеялась, что кто-нибудь в конце концов объяснит ей, почему она тут неприкаянно томится. Она украдкой разглядывала Лорин и Жанреми, которые выжидательно смотрели друг на друга, словно каждый рассчитывал, что заговорит другой.

      Наконец Лорин отвернулась и вышла из кухни.

      Жанреми

43

Тем хуже (фр.).

44

Счастливо поработать (фр.).

45

Да (фр.).