Совесть – имя собственное. Яков Капустин

все установленные законы и правила, административную и наблюдательную комиссии провели в один день.

      На следующий день, приехавший в колонию, суд за один час принял решение и, оформив все документы, начальство выдало на руки бывшим заключённым постановления и справки о досрочном освобождении.

      Через две недели кабельные барабаны стали изготавливаться прямо под открытым небом.

      Майора Рысакова, за саботаж и вредительство, понизили в звании и перевели в дежурные, где он застрял навсегда.

      Генерала Мешкова через пару месяцев перевели в Главк в Москву.

      А бывшие заключённые слесаря поехали домой по бескрайним просторам Советского союза.

      Ефим Исаакович Мельский доехал аж до израильского города Хайфа, где до сих пор рассказывает друзьям и знакомым историю своего чудесного освобождения из советских лагерей.

      Антисоветчик

      Отдай колбасу, дурак! Я всё прощу!

И.Ильф и Е.Петров «Двенадцать стульев»

      Одесская пересылка славилась скверной, даже для подобных заведений, кормёжкой и крайне строгим надзором.

      Тюрьмы вообще хорошим питанием не отличались. Хотя в некоторых режим был более человечный.

      Одна была радость в одесской тюрьме: большая библиотека, где можно было найти книги, совершенно недоступные на воле.

      Однако автору этих строк одесская пересылка запомнилась не едой и строгостями – эка невидаль! – а тем, что там он впервые увидел настоящего антисоветчика.

      Книги, как и всё остальное в СССР, были дефицитным товаром. Особенно книги хорошие.

      Естественно, что, как и прочий дефицит, книги доставались, в основном, гражданам привилегированным, допущенным к «кормушке».

      Но, если оставалась какая-то, хоть и призрачная возможность достать хорошие книжки, то «Книга о вкусной и здоровой пище» была недосягаема.

      Это был подарок, о котором только могла мечтать советская семья.

      Изданная по личному указанию тов. Микояна в конце тридцатых годов книга поражала обилием блюд и продуктов.

      А цветные фотографии будоражили воображение и нервную систему больше, чем картины великих мастеров эпохи Возрождения.

      За первую половину XX века страна пережила три тяжелейшие голодовки. Но и времена благоденствия особым разнообразием блюд и продуктов народ не баловали.

      Это разнообразие сузилось до десятка самых простых и доступных блюд.

      Поэтому, когда Михаилу Борисовичу Дальскому, старшему технологу городского хлебозавода, после смерти соседки досталась дореволюционная книга Симоненко «Образцовая кухня. 3 тысячи кулинарных рецептов. Настольная книга хозяйки. 1892 год», то он не поверил своим глазам.

      Имевшаяся в его семье та самая знаменитая советская «Книга о вкусной и здоровой пище» показалась ему жалким букварём от кулинарии.

      Неужели простые хозяйки могли в царское время иметь такое фантастическое богатство?

      Вся советская теория и пропаганда о спасении большевиками