Вопрос и ответ. Патрик Несс

его тронул…

      – Мэр Прентисс…

      – Президент Прентисс, – снова поправляет меня он, и вдруг его голос веселеет: – Впрочем, можешь звать меня Дэвид.

      Я ничего не отвечаю, только еще сильней давлю на повязку, не обращая внимания на боль.

      В мэре Прентиссе есть что-то странное. Что-то неуловимое…

      – Конечно, если позволишь называть себя Виолой.

      Раздается стук в дверь, и в палату входит Мэдди с каким-то пузырьком в руке.

      – Корень Джефферса, – говорит она, глядя в пол. – От боли…

      – Да-да, конечно. – Сложив руки за спиной, мэр Прентисс отходит от кровати. – Делайте что нужно.

      Мэдди наливает мне стакан воды и смотрит, как я проглатываю четыре желтые капсулы – на две больше, чем мне давали раньше. Потом она забирает стакан и, стоя спиной к мэру Прентиссу, бросает на меня многозначительный взгляд – без тени улыбки, зато очень решительный и храбрый, – так что мне сразу становится чуть спокойней, чуть легче.

      – Она быстро утомится, – предупреждает Мэдди мэра Прентисса, все еще не глядя на него.

      – Понимаю, – кивает тот.

      Мэдди выходит, закрывает за собой дверь, и по моему животу тут же разливается приятное тепло. Однако боль и дрожь уходят не сразу.

      – Ну, можно? – спрашивает мэр Прентисс.

      – Что? – не понимаю я.

      – Называть тебя Виолой?

      – Я не в силах вам помешать, – говорю я. – Зовите как хотите.

      – Хорошо, – отвечает мэр Прентисс, не садясь и не шевелясь, с прежней улыбкой на лице. – Когда тебе станет лучше, я бы очень хотел с тобой побеседовать.

      – О чем?

      – Как же, о кораблях, разумеется. Которые с каждой минутой все ближе и ближе.

      Я проглатываю слюну.

      – О каких еще кораблях?

      – О нет, нет, нет. – Мэр Прентисс качает головой, хотя продолжает улыбаться. – В начале нашего знакомства ты проявила такую храбрость и ум… Прошу, не порть это впечатление. Страх не помешал тебе обратиться ко мне уверенным и спокойным голосом. Твое поведение достойно восхищения. – Он опускает голову. – И все же этого недостаточно. Мне нужна честность. Мы должны начать с честности, Виола, иначе как мы вообще можем чего-то добиться?

      «Добиться чего?» – думаю я.

      – Я сказал тебе, что у Тодда все хорошо, – говорит мэр Прентисс. – И это чистая правда. – Он кладет руку на спинку моей кровати. – С ним и дальше будет все хорошо, обещаю. – Он умолкает. – А ты будешь честна со мной.

      Я начинаю понимать, что это ультиматум.

      Тепло от живота расходится по телу, замедляя и сглаживая все вокруг. Молнии в животе утихают, но с облегчением приходит и сон. Зачем мне дали целых две дозы? Я так быстро усну, что даже не смогу поговорить с…

      О…

      О!

      – Мы с Тоддом должны увидеться, иначе я вам не поверю, – говорю я.

      – Скоро, – отвечает мэр Прентисс. – Сперва нам предстоит еще очень многое сделать в Нью-Прентисстауне. И переделать.

      – Даже если никто этого не хочет…

      Мои веки начинают смежаться. Я с трудом их разлепляю и только тогда до меня доходит,