Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов. Эмилио Сальгари

принадлежит моему дяде? – почти в гневе спросила Хараджа.

      – Мустафа – главнокомандующий турецкой армией, госпожа, и все, что он делает, одобрено султаном.

      – Какое мне дело до великого визиря, – пожав плечами, заявила племянница паши. – Здесь командую я, а не он.

      – Итак, ты отказываешься, госпожа?

      Вместо ответа Хараджа хлопнула в ладоши. Сразу появились два чернокожих раба и опустились перед ней на колени.

      – Есть у вас чем угостить этого эфенди? – спросила она, не удостоив их даже взглядом.

      – Есть йогурт, госпожа, – ответил один из них.

      – Несите, презренные рабы.

      Затем, повернувшись к герцогине с приветливой улыбкой, сказала:

      – Здесь мало что есть, но в замке я окажу тебе гораздо лучшее гостеприимство, мой милый капитан. Надеюсь, ты не собираешься сразу от меня ускользнуть.

      И тут, сразу посерьезнев, она вытянулась на диване в самой соблазнительной позе, подложив руку под голову и закутавшись в длинные черные волосы, а затем спросила:

      – Чем занимается Мулей-эль-Кадель в лагере при Фамагусте?

      – Отдыхает и залечивает рану, – ответила герцогиня.

      Хараджа вскочила на ноги, как подстреленная львица, бросив на герцогиню пылающий взгляд.

      – Он ранен! Кем?

      – Христианским капитаном.

      – Когда?

      – Тому уже несколько дней.

      – При штурме?

      – Нет, на поединке.

      – Он! Непобедимый Дамасский Лев! Первый и самый доблестный клинок армии! О! Этого не может быть!

      – То, что я говорю, правда, госпожа.

      – Его ранил христианин?

      – Да, молодой капитан.

      – Он что, бог войны, этот юноша?

      – Он, несомненно, сильный боец, госпожа.

      – О, как я хотела бы его увидеть! – вспыхнув, вскричала Хараджа.

      – Но он же пес-христианин, госпожа.

      – Христианин или турок, он, должно быть, великий герой, полубог!

      Герцогиня еле заметно улыбнулась, но племянница великого адмирала не заметила иронии.

      Обе надолго замолчали. Хараджа неподвижно стояла посередине шатра и нервно теребила рукоять своей сабли, а ее глаза, вспыхнув мрачным огнем, впились в изображение огромного льва на роскошном марокканском ковре, покрывавшем весь пол.

      – Сражен! – пробормотала она, словно говорила сама с собой. – Он! Непобедимый Дамасский Лев! Значит, на Кипре нашелся человек сильнее и прославленней его? Сильнее льва! Но его сразить мог только тигр! Кто же он? О! Как бы я хотела познакомиться с ним!

      – Я ведь сказал тебе, что Мулея-эль-Каделя победил христианин, – напомнила герцогиня.

      Хараджа презрительно подняла плечи:

      – Вера! Крест или ислам, какая женщине разница? К ее сердцу это не имеет никакого отношения.

      – Может, ты и права, – ответила герцогиня.

      Хараджа вскинула на нее глаза, несколько мгновений пристально ее изучала, а потом вдруг спросила:

      – А ты герой, мой прелестный капитан?

      Вопрос явно застал герцогиню врасплох, она несколько секунд помолчала, потом сказала:

      – Если