Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов. Эмилио Сальгари

из янычар успел бы выстрелить: эти пистолеты не отличались удобством и быстротой в эксплуатации.

      Крики и стоны бедолаг оповестили герцогиню и ее отряд о том, что пиявки начали кусаться и высасывать те жалкие капли крови, что пока еще оставались у пленников.

      Один из ловцов, которому в икры, видимо, впилось уже изрядное количество тварей, не выдержал боли и попытался выбраться на берег. На него тут же набросился янычар, со свистом вращая дубиной над его головой, и завопил:

      – Еще рано, собака! Подожди, пока они покроют ноги целиком. Ты ведь не магометанин!

      Папаша Стаке, который спешился, чтобы лучше видеть подробности ловли, не сообразив, что может себя выдать, подскочил к турку с криком:

      – Каналья! Ты что, не видишь, что он не в состоянии тебе ответить? А хочешь, я тебя брошу сейчас в болото? Ты настоящий бандит, в тебе даже к собаке нет жалости!

      Мусульманин, явно не привыкший к такому обращению, обернулся и с удивлением посмотрел на человека, занесшего кулак над его головой.

      – Да он христианин! – вырвалось у него.

      – Я больше турок, чем ты, и я тебе говорю, что, если ты сейчас же не дашь этому парню выйти из воды, я швырну пиявкам тебя и не выпущу, пока они не высосут всю твою кровь, – прорычал папаша Стаке, схватив турка за воротник. – Понял, бандит? Ты бесчестишь Магомета и всех его сторонников!

      – Эй, ты что делаешь? – крикнул капитан.

      – Хочу его придушить, – отозвался папаша Стаке, стиснув руками глотку янычара.

      – В отсутствие племянницы паши, Хараджи, здесь командую я!

      Герцогиня вскочила с подушки и горящими глазами впилась в капитана.

      – Отдай приказ этим ничтожествам убраться! – властно крикнула она. – Я сын паши Медины, и по положению я выше твоей госпожи! Понял? Я победил в схватке Дамасского Льва, и одолеть тебя мне ничего не стоит – так, детские забавы! Повинуйся!

      Услышав жесткие и властные ноты в голосе юноши, который уже взялся за рукоять сабли, давая тем самым понять, что готов выхватить ее из ножен, капитан, напуганный еще и решительным настроем эскорта, поспешил крикнуть янычарам:

      – Пусть ловцы вернутся в хижины! Объявляю им выходной по случаю визита Хамида, сына паши Медины.

      Четверо солдат, привыкших повиноваться приказам начальства, бросили дубины и расступились, давая ловцам пройти.

      Герцогиня опустила руку в седельную сумку, которую Дамасский Лев велел наполнить цехинами, и, вытащив оттуда горсть монет, бросила их на землю, надменно заявив:

      – Пусть сегодня эти люди получат двойную порцию водки и вдоволь еды. Даю по цехину на каждого. Если к моему возвращению это не будет сделано, я велю отрезать вам уши. Поняли? Остаток цехинов ваш!

      Потом, дружеским жестом попрощавшись с ловцами, которые отупело на нее таращились, она пришпорила коня и бросила испуганному капитану:

      – Проводи меня к племяннице паши. Я желаю немедленно ее видеть.

      – Тысяча чертей! – прошептал папаша Стаке. – Эта женщина