Одиссея. Новый стихотворный перевод Аркадия Казанского. Гомер

и к ней обращаясь,

      Образ взяв, морехода Диманта девицы младой,

      Славной дочери, дружной с царевною, с ней одногодкой.

      Сероглазка, богиня Афина кричит в виде том:

      «Видно, мать родила Навсикая, тебя беззаботной! {25}

      Не печёшься о светлых одеждах; а скоро придёт

      Брачный день, – ты должна и одежду себе приготовить,

      Да и тем, кто тебя к жениху молодому сведёт.

      Славу сами одежды опрятностью мы наживаем;

      Мать, отец веселятся, любуются нами. Пойдём, {30}

      Ну, подружка, вставай, мы на реку мыть всё собираем

      Утром; я же приду помогать вам, чтоб дело скорей

      Кончить. Ты незамужнею девой не будешь, я знаю, —

      Много здесь феакийских людей знаменитых кровей

      На земле, где сама знаменитою ты уродилась. {35}

      Встань, и с просьбой явись к дорогому отцу, – пусть друзей

      И повозку, и мулов тебе даст; ты сможешь садиться,

      Взяв повязки, покровы и женские платья, чтоб так

      Не пешком, как другие, пошла; то тебе неприлично, —

      Путь к реке той от стен городских утомит нежный шаг», – {40}

      Так сказав, сероглазка Афина стрелой полетела

      На Олимп, где обитель свою основали, сверша,

      Боги; ветры не дуют, и дождь не шумит охладелый,

      Не подъемлет метелей зима; где безоблачный свод

      Обливает лазурью, сладчайшим сиянием белым; {45}

      Там богов всех блаженных в утехах шёл дней хоровод.

      Дав царевне совет, сероглазка туда воспарила.

      И, Зарёй золотистою встав, пробуждает восход

      Навсикаю от сна. Сновидению та изумилась,

      В дом пошла, – о виденье родителей, – мать и отца {50}

      Чудном том известить, – их застала в покоях. Трудилась

      Мать уже у огня; и круг ближних рабынь, без конца,

      Нити пурпура тонко сучили; в дверях отворённых

      Повстречался отец; на совет базилевс собрался,

      Приглашённый туда феакийцем, умом умудрённым; {55}

      Так она говорила, любезно к отцу подойдя:

      «Пап, вели колесницу на быстрых колесах точёных

      Дать, чтоб я в ней сложила богатые платья, глядя, —

      Много их уж нечистых, – отправилась на реку мыть их.

      Должно, чтоб, заседая в высоком совете, вождям {60}

      И вельможам являлся в опрятной одежде помытой;

      Пять сынов воспитал ты, и вырастил в этом дому, —

      Два женаты, другие три тоже не будут забыты;

      В платьях мытых и свежих, они в хороводы к тому ж

      Захотят. Но об этом одна я забочусь в семействе», – {65}

      Говорила она; но желанный свой брак, самому

      Стыдно ей помянуть; догадался он сам, и невесте:

      «Дочка, в мулах тебе, и ни в чём нет отказа. Поди, —

      Дам веленье рабам заложить я повозку по чести

      Быстробежную; с ней для поклажи и кузов, – клади!» – {70}

      Кончив, дал он рабам повеление. И, повинуясь,

      Взяли сразу повозку большую, её снарядив,

      Мулов