Божественная комедия. Данте Алигьери

мне бы прикоснуться ты не мог,

      Хотя бы гадом был я…» Вся трущоба

      ⁶¹ Завыла вдруг. Как из березы сок,

      Под топором, ручьем порою льется,

      Так кровь лилась из пня, как бы поток…

      ⁶⁴ Я чувствовал, как сильно сердце бьется,

      И наземь ветвь невольно уронил,

      Не в состоянье с жалостью бороться.

      ⁶⁷ Тогда учитель мой проговорил:

      «О, оскорбленный дух! Неосторожно

      Он на тебя руки б не наложил,

      ⁷⁰ Когда б не растолковывал он ложно

      Моих стихов. Желанье убедить

      В том, что по виду вовсе невозможно,

      ⁷³ Заставило меня ему внушить

      Совет, мне самому невыносимый.

      Кто ты – ему ты должен объяснить,

      ⁷⁶ Чтоб на земле, раскаяньем томимый,

      Он о тебе не в силах был забыть…

      И в памяти сберег неутомимой…»

      ⁷⁹ И дерево ответило: «Хранить

      Не буду я упорного молчанья.

      Речь добрая твоя не может возбудить

      ⁸² Сомнения. Прошу у вас вниманья.

      Я тот, кому был дорог Фредерик⁵:

      Его души все тайны, все желанья,

      ⁸⁵ Как книгу, я читать всегда привык.

      Монарха сердце было мне открыто,

      Мне одному, и в мире каждый миг

      ⁸⁸ Я охранял то сердце, так что свита

      Его рабов в глубь царственной души

      Проникнуть не могла, была забыта

      ⁹¹ И заговор затеяла в тиши.

      А между тем все силы, все здоровье

      Я потерял, не зная сна в ночи:

      ⁹⁴ Готов отдать был Фредерику кровь я,

      Но был силен наложницы разврат.

      Она, змея порока и злословья,

      ⁹⁷ Она, зараза цесарских палат,

      Она, монархов язва моровая,

      На мне остановила злобный взгляд

      ¹⁰⁰ И, завистью и бешенством пылая,

      Умела страсти многих возбудить

      Против меня, и Август сам, сгорая

      ¹⁰³ Досадою, свой лик отворотить

      От верного товарища решился,

      Успел в печальный траур обратить

      ¹⁰⁶ Все почести, которыми гордился

      Я некогда… В душе моей тогда

      Проснулся гнев и умысел родился —

      ¹⁰⁹ Искать забвенья в смерти от стыда.

      И – праведник неправедное дело

      Я выполнить решился в те года.

      ¹¹² Но, слушайте, клянусь теперь я смело,

      Что я царю ни в чем не изменял

      И верность сохранил к нему всецело:

      ¹¹⁵ Я кесаря до смерти обожал:

      Он стоит и любви, и уваженья…

      Пусть тот из вас, кому я жалок стал,

      ¹¹⁸ Пусть тот из вас, кого ждет возвращенье

      В живущий мир, там честь мою спасет

      И восстановит истинное мненье

      ¹²¹ О грешнике, которого гнетет

      И клевета, и ненависть людская».

      Затем сказал Вергилий в свой черед,

      ¹²⁴ Речь мудрую ко мне лишь обращая:

      «Знай – времени не должен ты терять:

      Ему свои вопросы поверяя,

      ¹²⁷ Расспрашивай – он станет