Орлеанская девственница. Философские повести (сборник). Вольтер

горожане; в ход

      Пускают кулаки, всем душно, тесно,

      Бегут, кричат: «Скорей, пустите нас!

      Такие зрелища не каждый час!»

      Тут паладину сделалось известно,

      Какого празднества так жадно ждет

      Ломбардский добрый и простой народ.

      «О Доротея! Страшное известье!» –

      Кричит он и, пришпорив вдруг коня,

      Всех опрокидывая и тесня,

      Несется через людное предместье,

      Вдоль узких улиц к площади, туда,

      Где бьется благородный Дюнуа,

      Где растерявшаяся Доротея

      Глядит, поверить истине не смея.

      Не мог бы и Тритем картины той

      Нам передать, со всем своим искусством,

      Дать имена разнообразным чувствам,

      Возникшим в сердце девы молодой,

      Возлюбленного встретившей, как в сказке.

      Какие кисти, ах, какие краски

      Живописать могли бы этот вид,

      Где все смешалось: боль былых обид,

      И исчезающая безнадежность,

      И радость, и смущение, и стыд

      И где растет, все поглощая, нежность?

      Освобожденная от козней зла,

      Она лишь слезы сладкие лила

      В его руках, а рыцарь благородный

      От счастья целовал поочередно

      То Дюнуа, то деву, то осла.

      Прекрасный пол, по окнам и балконам.

      Рукоплескал, сочувствуя влюбленным;

      Монахи убегали прочь. Вдали

      Костра полуразрушенного балки

      Имели вид необычайно жалкий.

      С его развалин медленно сошли

      Красавица и Дюнуа. Он видом

      Соперничать бы мог с самим Алкидом,

      Который, победив в стране могил

      Тройного пса, тройную Эвмениду,

      Алкесту мужу гордо возвратил,

      Ревнуя, но не подавая виду.

      Была домой в носилках снесена

      Красавица. За ней скакали следом

      Два рыцаря, привыкшие к победам.

      Наутро благородный Дюнуа,

      Прекрасную чету застав в кровати,

      Сказал: «Мне кажется, здесь лишний я!

      Не буду нарушать часы объятий.

      Пора мне бросить этот край; меня

      Зовут мой повелитель и Иоанна;

      Я к ним вернусь. Я знаю, постоянно

      Тоскует Дева о своем осле.

      Денис, заботливый к родной земле,

      Явился мне сегодняшнею ночью.

      Поверьте мне, я зрел его воочью.

      Божественного зверя он мне дал,

      Чтоб дам и королей я защищал:

      Теперь он требует меня обратно.

      Я Доротее послужил. И мной

      Располагает ныне Карл Седьмой.

      Вкушайте же плоды любви приятной.

      В моей руке нуждается престол.

      Не терпит время, ждет меня осел».

      «Я на коне последую за вами», –

      Любезный Ла Тримуйль сказал в ответ.

      И Доротея говорит: «Мой свет,

      Я тоже еду – знаете вы сами,

      Уж я давно хочу утешить взор,

      Увидеть пышный королевский двор,

      Агнесу, отличенную владыкой,

      Иоанну, славную душой великой.

      Вы – мой спаситель, вы – любовь моя,

      За