Путь на Амальтею. Стажеры (сборник). Аркадий и Борис Стругацкие

обошли все каюты и собрали все одеяла и подушки. В обсерваторном отсеке они долго устраивались у перископов, обкладывали себя мягким со всех сторон, а потом легли и некоторое время молчали, отдыхая. Дышать было трудно. Казалось, на грудь давит многопудовая гиря.

      – П-помню, на курсах нам давали с-сильные перегрузки, – сказал Юрковский. – П-пришлось сбрасывать в-вес.

      – Да, – сказал Дауге. – Я совсем забыл. Что это за чепуха про мидии со специями?

      – В-вкусная вещь, правда? – сказал Юрковский. – Наш штурман в-вез тайком от к-капитана н-несколько банок, и они взорвались у него в ч-чемодане.

      – Ну? – сказал Дауге. – Опять? Ну и лакомка! Ну и контрабандист! Его счастье, что Быкову сейчас не до этого.

      – Б-быков, наверное, еще н-не знает, – сказал Юрковский.

      «И никогда не узнает», – подумал он. Они помолчали, потом Дауге взял дневники наблюдений и стал их просматривать. Они немного посчитали, потом поспорили относительно метеоритной атаки. Дауге сказал, что это был случайный рой. Юрковский объявил, что это кольцо.

      – Кольцо у Юпитера? – презрительно сказал Дауге.

      – Да, – сказал Юрковский. – Я давно это подозревал. И теперь вот убедился.

      – Нет, – сказал Дауге. – Все-таки это не кольцо. Это полукольцо.

      – Ну, пусть полукольцо, – согласился Юрковский.

      – Кангрен большой молодец, – сказал Дауге. – Его расчеты просто замечательно точны.

      – Не совсем, – сказал Юрковский.

      – Это почему же? – осведомился Дауге.

      – Потому что температура растет заметно медленнее, – объяснил Юрковский.

      – Это внутреннее свечение неклассического типа, – возразил Дауге.

      – Да, неклассического, – сказал Юрковский.

      – Кангрен не мог этого учесть, – сказал Дауге.

      – Надо было учесть, – сказал Юрковский. – Об этом уже сто лет спорят, надо было учесть.

      – Просто тебе стыдно, – сказал Дауге. – Ты так бранился с Кангреном в Дублине, и теперь тебе стыдно.

      – Балда ты, – сказал Юрковский. – Я учитывал неклассические эффекты.

      – Знаю, – сказал Дауге.

      – А если знаешь, – сказал Юрковский, – то не болтай глупостей.

      – Не ори на меня, – сказал Дауге. – Это не глупости. Неклассические эффекты ты учел, а цена этому сам видишь какая.

      – Это тебе такая цена, – рассердился Юрковский. – До сих пор не читал моей последней статьи.

      – Ладно, – сказал Дауге, – не сердись. У меня спина затекла.

      – У меня тоже, – сказал Юрковский. Он перевернулся на живот и встал на четвереньки. Это было нелегко. Он дотянулся до перископа и заглянул. – П-посмотри-ка, – сказал он.

      Они стали смотреть в перископы. «Тахмасиб» плавал в пустоте, заполненной розовым светом. Не видно было ни одного предмета, никакого движения, на котором мог бы задержаться взгляд. Только ровный розовый свет. Казалось, что смотришь в упор на фосфоресцирующий экран. После долгого молчания Юрковский сказал:

      – Скучно.

      Он поправил подушки