Книга Чёрного. Извас Фрай

одна общая цель – в этом мире сгнивших вкусов, мы хотим сохранить память о красоте спокойствия. Мы хотим сохранить рассудок. В конечном итоге, просто хотим выжить, не потеряв при этом самих себя. Однако всё сложнее бороться. Иногда хочется просто скользить по волнам и не сопротивляться им. Хочется купить чипсы со вкусом лука и вишни. Ведь их так рекламируют.

      – А главное, новые чипсы очень вкусные. Я их уже пробовал. Это незабываемо! Есть люди, которые едят только их, позабыв о существовании кастрюль.

      – И с каждым днём, становиться всё тяжелее бороться.

      – Поэтому у вас такая квартира: «Нестандартная»?

      – Нет, не поэтому.

      – А почему? Не удивлюсь, что из-за всего этого у вас нет даже кровати.

      – А её действительно нет.

      – Что? У вас нет кровати?

      – У меня есть довольно мягкий матрас. Мне этого достаточно. К примеру вы. Когда пришли ко мне, не взяли свою кровать или вазу?

      – Это было бы глупо.

      – Вот и я считаю, что накопление вещей – дело глупое и бесполезное. Всё рано ничего не удастся забрать с собой. Они только отягощают. А без них – намного легче.

      – Так у вас здесь полно вещей!

      – Это не моё. Это было здесь задолго до меня. И если бы я пришла домой, а квартира бы сгорела, я бы и бровью не повела. Эти вещи просто живут рядом со мной своей жизнью. И сами они могут уйти от меня, когда пожелают. И я от них могу избавиться без всякого смятения.

      Я улыбнулся. Она нравилась мне больше и больше.

      – Гостю, – продолжала она, – в этом мире хорошо. Но и уйти отсюда он может в любое время. Так, человек перестаёт быть погонщиком верблюдов и становится спутником. Спутником себя самого в этом безумном мире, в это тяжелое время моральной слепоты и в этой жизни. Ему не нужен комфорт. Он готов уйти сразу, как только заметит, что стал в тягость хозяину. Но пока этого не произошло, он наслаждается мгновением. Без труда он перемещается по миру и ничто нигде его не держит. И я давно перестала быть погонщиком. А ты, пока что, только осознал, что им являешься.

      Откуда она знала о погонщиках я не знал. Вероятно, оттуда же, откуда и я. Да это и не было важным. Для меня уже не существовало реальности. Была лишь она. Сама свобода. Её слова были как пробуждение после долгого сна. Не задумываясь ни о чём, сразу же, как только она умолкла, я наклонился к незнакомке и со старой страстью поцеловал её. Она не отпрянула, как будто давно ждала этого. И в этот миг, для нас обоих, время остановилось.

      И это был уже вечер. А дальше лежала ночь. Мало кто способен познать её хрупкую фигуру. Но в ту ночь, я знал, что нахожусь с единственной, кого мог бы полюбить. Я не любил так ни свою жену, ни своих подростковых подруг. Она была светом. Я был тьмой. Мы были созданы друг для друга. Я думал, что это будет длиться вечно. Но счастье слишком скоротечно. Секунда единства возводит в квадрат боль утраты.

      Мы ещё долго разговаривали, но не так, как до поцелуя. Не помню уже о чем: о лучшем способе приготовления картофеля или о теории детерминантов Льюиса Кэрролла. Это и неважно. Мы любили друг