Пока ненависть не разлучила нас. Тьерри Коэн

Супермен не извиняется, когда карает зло!

      История выглядела настолько театрально, что легко поверить, будто я ее приукрасил, глядя в прошлое сквозь патину времени. Но клянусь, я передаю ее со всей точностью, с какой только может быть передана семейная легенда.

      Я влетел в прачечную, когда на часах была половина второго. Отец, вытирая пот, трудился за гладильным прессом. Запах перхлорэтилена витал в парном воздухе и щекотал горло.

      Увидев меня, мама испугалась. Я же должен быть в школе!

      – Рафаэль! Что случилось? Почему ты здесь? Почему плачешь?

      Маму охватила паника.

      – Господи! Жак! С нашими мальчиками что-то случилось!

      Отец вышел из-за пресса.

      – Что там еще? О чем ты? И почему здесь Рафаэль?

      – Там что-то случилось, Жак! Жюльен! С Жюльеном, да?!

      Я закатился плачем. Я не мог даже говорить. Я видел несчастного перепуганного Жюльена, его там бьет Стервятник…

      – Да что случилось? Говори! Где братишка?

      Чем громче они кричали, тем громче я плакал.

      Сквозь слезы смотрел на лица папы и мамы и понимал: они вообразили себе худшее. Нельзя, чтобы они мучились ужасными безысходными картинами, я должен им все объяснить, сейчас вдохну побольше воздуха, перестану плакать и…

      – Воспитатель… Он нас побил… И Жюльена… Назвал жидами…

      Между всхлипами слова пробивались с трудом, понять их было непросто, но мама с папой поняли главное, поняли суть и серьезность случившегося. К тревоге примешались гнев и обида.

      – Это что еще за история? – насупился отец. – Элен, дай ему воды, пусть успокоится.

      Я попил водички, успокоился и все рассказал.

      Ледяная ярость вспыхнула в глазах отца.

      – Значит, синяки на лице это он тебе поставил? – уточнил отец.

      – Он! И Жюльена он тоже бил! Пойдем быстрей! Он, может, еще бьет его! – Я тянул отца за рукав.

      Отец положил мне руку на плечо, и его прикосновение в один миг сняло и боль, и страх.

      – Пошли! – сказал он и двинулся к двери.

      – Жак! Только успокойся! Не делай глупостей! – кричала нам вслед мама вне себя от беспокойства.

      По дороге, нервно всхлипывая, я добавил кое-какие подробности, и они подогрели отцовскую ярость.

      – Он бил меня по щекам… Драл за волосы… Называл жиденком… Жульен так кричал… Ему было больно…

      Папа шел быстро, широким шагом, я бегом едва поспевал за ним. Когда мы подошли к школе, Стервятник беседовал с другим воспитателем.

      – Он? – уточнил отец.

      Я кивнул.

      Отец распахнул калитку с такой силой, что она шмякнулась о стену. Грохот металла раздался как гром среди привычного ребячьего шума, и все замолкли. Стервятник мгновенно все понял. С беспокойством взглянул на коллегу, понял, что от него помощи ждать нечего, и отступил на два шага назад.

      – Убью!

      Вот что проревел мой отец. И на всех повеяло ужасом. Он был сама ненависть. Руки, глаза, все тело налилось звериной силой. Он