Пока ненависть не разлучила нас. Тьерри Коэн

попросите разрешения у другого воспитателя.

      Воздух наэлектризован. За нашим столом мы стали героями из фильма «Большой побег»[11], все сплотились против врага и боимся, как бы наш подземный ход не был обнаружен.

      Я отправляюсь в туалет, делю мясо на кусочки и спускаю.

      Теперь очередь Жюльена. Он возвращается, на лице у него беспокойство.

      – Я бросил, а оно не проходит.

      – Бросил целиком?

      – А что?

      – Бестолочь! Нужно было разделить на кусочки! Или бросить в мусорную корзину.

      – А ты почему мне не сказал?

      Мы переглядываемся, соображая, что делать.

      – Успокойтесь, – говорит Мунир. – Пока вы будете говорить с воспитателем, мы что-нибудь придумаем.

      И мы вправду успокаиваемся.

      – А где мой платок? – спрашивает вдруг Али.

      – Вот он, – отвечает Жюльен и достает грязный жирный комочек, на который мы все смотрим с отвращением. Али берет его, смотрит, разворачивает, потом аккуратно складывает и прячет в карман.

      – Что-то случилось? – спрашивает он, глядя на наши удивленные лица.

      После сладкого, когда все направились к двери, Стервятник окликнул нас:

      – Вы, двое, задержитесь. Есть разговор.

      Толпа ребятишек устремилась во двор. Столовая опустела, и вдруг мы увидели Александра: он вернулся и подбежал к воспитателю, на ходу посмотрев на нас и торжествующе улыбнувшись. Я мгновенно все понял: во время обеда Александр за нами следил. И пока нас чихвостили, он с приятелями был в восторге.

      У дверей появился Мунир – стоял, опустив руки, и всем своим видом показывал: ничего не получилось, он опоздал.

      Стервятник встал и вышел из столовой. Ясное дело, в туалет.

      – Он на нас донес, гадина!

      Перепуганный Жюльен принялся тереть рукавом жирное пятно на брюках. Воспитатель вернулся и в ярости набросился на нас.

      – Это ты выбросил бифштекс?! – заорал он на брата, продолжавшего тереть рукавом пятно.

      – Не я!

      Стервятник уставился на пятно на моих брюках. Как он улыбался! Точно садист, и его садизм можно было пощупать. Все преподаватели ушли пить кофе, и теперь он здесь был главным.

      Он схватил меня за ухо и притянул к себе.

      – А ну пойдем со мной! Сейчас ты все у меня там вычистишь! – И вывел меня за ухо из столовой.

      Боль – пустяк по сравнению с обидой и унижением, от которых у меня разрывалось сердце. Я, как мог, старался вырваться из его железных пальцев, неуклюже отбивался. Стервятник, придя в ярость, схватил меня за волосы.

      – Ты что, драться со мной будешь? Драться, да? Думаешь, имеешь право хвост поднимать, грязный жиденок?

      Он отвесил мне пощечину. И еще одну. Если бы он не держал меня за волосы, я бы свалился на пол.

      Невольно я замычал от боли, у меня вырывалось что-то вроде всхлипа. Жюльен бежал за нами, со слезами крича:

      – Не троньте моего брата! Не смейте его бить!

      Воспитатель его не слышал. Он тряс меня изо всех сил, и я в его руках болтался, как тряпичная кукла.

      – Думаешь, можно делать из меня идиота?!

      – Отпустите

11

Фильм американского режиссера Дж. Стерджеса (1963) о побеге военнопленных из немецкого лагеря во время Второй мировой войны.