Пока ненависть не разлучила нас. Тьерри Коэн

заколебались. Решали непростое уравнение, где в левой части отвага и вранье, а в правой – риск. Я посмотрел на трассу, на все петли и повороты и вопросительно уставился на Рафаэля. Похоже, и он не знал, на что решиться. Но вот первый новичок встал слева от тренера, и к нему сразу же присоединилось еще несколько ребят. Мы тоже уже было собрались влиться в команду здравого смысла, но тут Александр заорал во все горло:

      – Не бойтесь, девчонки! Сейчас получите санки!

      И мы с Рафаэлем решительно надели лыжи, а тренер сразу дал нам несколько советов, как держаться на первых порах.

      Родители не хотели, чтобы я ехал кататься на лыжах. Во-первых, им было непонятно, с чего вдруг школа озаботилась такой экскурсией. Школа, она для ученья, а не для забав. Во-вторых, они беспокоились, как бы со мной чего не случилось. И в-третьих, хоть плата за поездку была невелика, для них она была лишним расходом.

      Но я настаивал: поедет весь класс! Я что, один буду сидеть в школе?

      И еще я приврал: мы не будем кататься на лыжах, только на санках, и потом будем изучать растения и снег, такое нам дали задание.

      В конце концов родители согласились.

      И теперь страстное желание улетучилось, и я боялся оскандалиться.

      Зато когда надел лыжи, страх пропал. Мы все выглядели очень смешными! Кто-то сразу не сумел удержать равновесие, заскользил назад, шлепнулся и не мог подняться, все радостно засмеялись.

      Мы с Рафаэлем держались рядышком и надрывались от хохота. Смеялись друг над другом, над своими неуклюжими движениями, нерешительностью, падениями.

      Становиться французом нелегко, но весело!

      Мы едва ковыляли, когда дружок Александра промчался мимо нас, обдав облаком снежной пыли.

      – Завязли, вруны?! – крикнул он.

      Я мигом слепил снежок и запустил в него. Попал прямо в затылок. Он не ждал такого, поскользнулся и завалился. Мы застыли от неожиданности, следя, как он там барахтается. Потом снова расхохотались. Слезы текли у нас из глаз и застывали на щеках от холода.

      Смех, наше общее неумение еще крепче нас подружили.

      Рафаэль

      – Рафаэль, вставай! Пора!

      Чего бы я ни отдал, чтобы понежиться еще в постельке в это темное декабрьское утро!

      Но делать нечего! Папа не уйдет из комнаты, пока я не вылезу из-под одеяла.

      Я открыл глаза. Жюльен издевательски мне улыбался из своей кровати. Эту улыбочку мы позаимствовали из фильма Джерри Льюиса[14] и достаем ею друг друга за спиной родителей. Она означает объявление войны. Братишка, как видно, проснулся немного раньше и с радостью ждал, когда мы с папой начнем с ним возиться. Но мне неохота сегодня возиться, нет даже сил вылезать из-под одеяла, и я решаюсь на диверсию.

      – Пап, у меня живот болит!

      – Знаешь что! Пойдешь у тебя на поводу, так ко дню бар-мицвы ты одни рецепты выучишь!

      У отца тон, не терпящий пререканий. Он непоколебим.

      Братишка улыбается еще ехиднее: что, получил? Шах и мат! И тоже получает. Я швыряю в него тапочку. Он отклоняет голову и мигом зарывается в одеяло.

      А

14

Американский актер, комик, режиссер и писатель. Прежде всего знаменит юмористическими номерами, с которыми выступал на радио и телевидении.