Пока ненависть не разлучила нас. Тьерри Коэн

Рядом со мной одни мусульмане. Мунир мне очень обрадовался. Уверен, обрадовался, потому что мы с ним опять вместе не такие, как остальные, но он свою радость объяснил совсем по-другому.

      – Вот увидите, Рафаэль рассказывает такие интересные истории! – объявил он своим приятелям, которые смотрели на меня недоверчиво.

      Да, я хорошо рассказываю, у меня талант. Могу говорить о чем угодно: пересказать фильм, который вчера видел, рассказать анекдот или в лицах поведать о том, что со мной случилось на каникулах. Могу, ни слова не привирая, рассказать приятелям о нашем общем приключении так, словно они в нем не участвовали или не поняли, в чем была суть.

      В тот день, как раз когда мы ели мясо, я пересказывал самый смешной эпизод из «Жандарма из Сен-Тропеза» с Луи де Фюнесом. Конечно, мы все этот фильм смотрели и рады были снова повеселиться. Смеялись даже громче, чем перед теликом. Очень громко смеялись. И дежурный воспитатель разозлился:

      – Эй, вы, касба![10] Замолчите!

      Эффект был мгновенным. Все замолчали.

      Я терпеть не мог этого воспитателя. Тощий, плюгавый урод в джинсах-клешах, устрашавший малышню походкой вразвалку и ковбойскими сапогами. Он подлым образом отыгрывался на нас за свою уродскую внешность, ухитряясь кого-то пнуть острым носком сапога. Его прозвали Стервятник за жесткий взгляд, острый нос и готовность налететь на слабого, когда никто не видит.

      Муниру трудно было сдержаться, он зло посмотрел на Стервятника.

      – Что с Мухаммедом? У него проблемы? – задал тот вопрос.

      – Меня зовут Мунир, а не Мухаммед.

      – Есть разница? – с усмешкой спросил Стервятник и уселся за преподавательский стол.

      – Вот урод! – не выдержал я.

      Мунир взглянул на меня и пожал плечами.

      – Слушайте! А ведь он немного смахивает на Фюнеса!

      Мы все рассмеялись.

      Я посмотрел на кусок мяса, который мне положили на тарелку.

      – Кто хочет мою отбивную?

      – Это не свинина, ешь, пожалуйста, – сказал маленький Али, распахнув огромные темные глаза.

      – Я знаю, но мне нельзя и такого мяса.

      – Что за новости? – удивился Мунир. – Ты же до сих пор ел мясо!

      – А теперь больше не ем.

      Жюльен застыл с вилкой у рта. Потом, нахмурившись, положил вилку на тарелку.

      – Мы теперь больше не едим мяса? – спросил он огорченно.

      – Я не ем некошерного, – ответил я. – А ты как хочешь. Кто-то хочет мою отбивную?

      Через секунду поднялись две руки. Я пододвинул свою тарелку. Жюльен, поколебавшись, пододвинул с глубоким вздохом свою. Когда Али и Лагдар перекладывали наши отбивные к себе на тарелки, раздался громкий голос, от которого все мы вздрогнули:

      – Это что еще за торговля?

      Стервятник стоял позади нас, сложив на груди руки, ухмыляясь недоброй усмешкой.

      – Я… Мы не едим мяса, – ответил я, стараясь выдержать взгляд этого эсэсовца.

      – Насколько

10

По-арабски «крепость», «старый город».