Алхимик (сборник). Паоло Бачигалупи

в компьютере? – Голос недоумевал. – Мне делали операцию. Как я оказался в компьютере?

      – Кто ты?

      Ван Цзюнь не обращал внимания на пылающие глаза Трехпалого.

      – Я Наед Дели, девятнадцатый далай-лама. А кто ты?

      Стук клавиш разом прекратился. Все молчали. Едва слышно было завывание кулеров и высокочастотное гудение мониторов. Техники уставились на этих троих и на заговоривший компьютер. Где-то кто-то кашлянул, сплюнул. Компьютер говорил дальше, не обращая внимания на этот эффект.

      – Алло? С кем я говорю?

      – Я Ван Цзюнь.

      – Здравствуйте. Почему я ничего не вижу?

      – Ты в компьютере. У тебя глаз никаких нет.

      – Но я слышу. Почему я слышу, но все равно не вижу?

      В разговор вмешался Хе Дань:

      – Видеовход не совместим с программным эмулятором, выполняющим вашу программу.

      – Не понимаю.

      – Вы – конструкт, искусственный интеллект. Ваше сознание – программное обеспечение, входная информация поступает через аппаратные средства. Они несовместимы с той системой, на которую мы вас установили.

      Голос задрожал:

      – Я не программное обеспечение, я далай-лама секты Желтой Шляпы. Девятнадцатый воплощенный. Воплотиться в виде программы не является моей судьбой. Вы, наверное, ошиблись.

      – А ты правда далай-лама? – спросил Ван Цзюнь.

      – Да, – ответил компьютер.

      – А как… – начал Ван Цзюнь, но Трехпалый оттащил его прочь от системы, присел перед ним. Он держал Ван Цзюня за шиворот, и руки у него тряслись. Лица почти соприкасались.

      – Где ты взял этот куб? – прошипел Трехпалый.

      – Мне его дали, – пожал плечами Ван Цзюнь.

      Рука Трехпалого мелькнула в воздухе и ударила Ван Цзюня по щеке. Он дернулся, лицо загорелось. Техники смотрели заинтересованно.

      – Не ври мне! – прошипел Трехпалый. – Где ты это нашел?

      Ван Цзюнь тронул лицо.

      – От тибетца. Получил от тибетца, который продает тигриные кости, и еще одного человека из Хунаня. И еще там было тело, здоровенный такой иностранец. Это его очки я тебе продал.

      Трехпалый задрал голову, уставился на потолок.

      – Ты только мне не ври. Ты понимаешь, что это значит, если на кубике, который ты в кармане таскал, далай-лама? – Он встряхнул Ван Цзюня. – Понимаешь или нет?

      Ван Цзюнь ответил, хныча:

      – Я должен был отдать его человеку в белых перчатках, но он не пришел. А потом был другой человек, иностранец, и он убил тибетца и палец ему отрезал, и мне хотел тоже, а я убежал…

      Голос его превратился в хнычущее бормотание.

      Трехпалый стиснул ему шею так, что в ушах у Ван Цзюня зазвенело и глаза стало заволакивать чернотой.

      – Ты мне тут не хнычь, я тебе не мама. Если ты мне еще хоть на вот сколечко жизнь осложнишь, я тебе язык вырву. Понял?

      Ван Цзюнь кивнул под взглядом немигающих глаз.

      Трехпалый отпустил его и сказал:

      – Ну и хорошо. Пошли продолжим беседу с компьютером.

      Ван Цзюнь глубоко вздохнул и шагнул