Дюна. Мессия Дюны. Дети Дюны (сборник). Фрэнк Герберт

вам угодно, миледи.

      – Прежде всего ответь мне на один вопрос, – сказала Джессика. – Итак: ты сейчас – харконненский агент?

      Хават подскочил, его лицо потемнело от гнева.

      – Вы смеете так оскорблять меня?!

      – Сядь, – спокойно сказала она. – Ты оскорбил меня так.

      Хават медленно опустился в кресло.

      Джессика, читая знаки на так хорошо знакомом ей лице, слегка расслабилась и глубоко вздохнула. Нет, это не Хават.

      – Теперь я знаю, что ты верен моему герцогу, – произнесла она. – И я готова простить нанесенное тобой оскорбление.

      – А разве есть что прощать?

      Джессика нахмурилась: «Следует ли мне сейчас использовать мой козырь?.. Рассказать ли ему о том, что эти несколько недель я носила в моем лоне дочь герцога? Нет… даже сам Лето не знает об этом. Это только осложнило бы его жизнь и отвлекло бы – как раз тогда, когда он должен сосредоточить все силы на спасении собственной жизни. А это – это я еще успею использовать».

      – Правдовидица, конечно, узнала бы истину, – сказала она. – Но у нас нет Правдовидицы, признанной Верховной Коллегией.

      – Точно так. Правдовидицы у нас нет.

      – Есть ли среди нас предатель? – спросила она. – Я тщательно изучала всех наших людей. Кто это может быть? Не Гурни. Уж конечно, не Дункан. Их заместителей не следует даже принимать во внимание – они занимают недостаточно стратегически важные посты. И это не ты, Суфир. Это не может быть Пауль. Я знаю, что это не я. Итак, кто остается? Доктор Юйэ. Так что, вызвать его сюда и допросить?

      – Вы же знаете, что это ерунда, – отмахнулся Хават. – Он прошел кондиционирование в высшем колледже. Это я знаю наверняка.

      – Не говоря уже о том, что его жена, из Бене Гессерит, была убита Харконненами, – добавила Джессика.

      – Так вот что с ней сталось, – пробормотал Хават.

      – Или ты не слышал, какая ненависть звучит в его голосе всякий раз, когда он поминает Харконненов?

      – Вы же знаете, что у меня нет слуха на эти штуки.

      – Ну а на меня почему пало подозрение? – спросила Джессика.

      Хават нахмурился:

      – Миледи угодно ставить своего слугу в весьма сложное положение… Ведь прежде всего моя верность принадлежит герцогу.

      – И я многое готова простить за эту верность, – отозвалась Джессика.

      – И вновь мне приходится спрашивать: а есть ли что прощать?

      – Итак, пат? – спросила она. – Тупик?

      Он пожал плечами.

      – Тогда изменим тему на некоторое время, – предложила она. – Вот Дункан Айдахо, удивительный боец, превосходный телохранитель и разведчик. Сегодня он напился пьян каким-то пряным пивом. Мне доложили, что и другие наши люди одурманены этим напитком. Это так?

      – Вам же доложили, миледи.

      – Так. Скажи, Суфир, тебе не кажется, что их пьянство – это симптом?

      – Миледи изволит говорить загадками.

      – Ты же ментат, так пользуйся своими способностями! – резко сказала она. –