Одинокие люди. Герхард Гауптман

(обнимает мать, желая ее успокоить). Успокойся, не сердись.

      Катя (в дверях). Что такое?

      Ганс. Ничего, ровно ничего.

      Катя (прячется).

      Г-жа Фок. Благодарю, ничего! Разбила на десять марок посуды. И это ничего!? И весь прекрасный соус… (отталкивает Ганса).

      Ганс. Мама, мама, ну, останемся без соуса.

      Г-жа Фок. Нет, нет, вы уж чересчур легкомысленны. Вам не из чего так швырять деньги. Вы уж очень снисходительны к прислуге. Она скоро будет просто невыносима.

      Ганс. Но ведь ей все время приходится возиться с этими вещами.

      Г-жа Фок. Я вовсе не тиран. Прислуга у меня живет но 6-7 лет. Но что разобьет, должна купить на свои деньги. У вас, конечно, они едят сладкие пироги и икру, – нет, нет, оставьте меня в покое с вашими новыми идеями.

      Ганс. Ну полно, мама, не сердись.

      Г-жа Фок. Да я и не сержусь, мой мальчик (целует его). Сумасшедший ты, право. Ты не от мира сего. (Девушка на веранде подтирает пол и собирает осколки).

      Ганс (удивленный). В самом деле, мама (веселым тоном). Но почему ты делаешь такие… такие странные, испуганные глаза?

      Г-жа Фок. Я? когда-же? Я и не знала… Какие я могу делать глаза?..

      Ганс. Посмотри еще раз на меня.

      Г-жа Фок. Дурень! (смотрит пристально на него).

      Ганс. Довольно, хорошо.

      Г-жа Фок. Глупый мальчик! Мне хотелось бы, чтобы ты всегда был доволен, чтобы ты был довольным человеком.

      Ганс. Мать, этого ты никогда не дождешься. Довольные люди все равно, что трутни в улье. Жалкия созданья!

      Г-жа Фок. К чему все это?..

      Ганс (серьезно, немного растроганный). Мой сын должен быть тоже в роде меня, – недовольный.

      Г-жа Фок. Сохрани Бог!

      Ганс. Он должен быть иным человеком, чем я. Об этом я позабочусь.

      Г-жа Фок. Человек предполагает, а Бог располагает. И мы делали все, что могли.

      Ганс. Но, матушка, я вовсе уж не такой неудачник.

      Г-жа Фок. Я и не говорю, я и не хочу этого сказать. Но ты же сам говоришь, что Филипп должен быть иным. И… и… послушай только: ты не веришь… ты не. веришь в милосердного Бога. У тебя нет религии. Ведь это большое несчастье. Ужасно досадно, что ты не остался в духовном ведомстве. Еще после твоей пробной проповеди диакон сказал…

      Ганс (весело). Матушка, матушка! Дела минувших дней (Звонят). Г-жа Фок. Дверь, ведь, не заперта (Делает несколько шагов по направлению к сеням, в дверь стучатся).

      Прачка Леман (в полинявшем синем платье, входит боязливо). Здравствуйте!

      Ганс. Здравствуйте!

      Г-жа Фок. Здравствуйте!

      Леман. Я только хотела посмотреть. Извините, пожалуйста. Я уже давно ищу своего жильца.

      Ганс. Г-н Браун у нас.

      Леман (осматриваясь). Тсс… тсс… Скажите, пожалуйста. Кто бы это мог знать?

      Г-жа Фок. Как вы поживаете, фрау Леман?

      Леман. Ах, фрау Фокерат! Мне ведь никогда хорошо не жилось. Ведь я все-таки должна была прогнать своего старика.