Ненависть и прочие семейные радости. Кевин Уилсон

он через плечо.

      – Ни за что, – ответил Джозеф.

      Бастера так немилосердно трясло, что у него никак не получалось установить на голове банку.

      – Дай мне пару секунд! – крикнул он Джозефу.

      Он закрыл глаза, заставив себя дышать протяжными глубокими вдохами, и вскоре почувствовал, как тело постепенно мертвеет. Он представил, как доктора отключают его от аппарата жизнеобеспечения, и он медленно, шаг за шагом, отходит. Наконец полностью уйдя в небытие, Бастер сделал новый вдох – и враз оказался живым. Когда он открыл глаза, то был полностью готов к тому, что произойдет дальше.

      Уже начинало темнеть, однако он отчетливо мог видеть, как Джозеф привел свое орудие в рабочее положение. Бастер закрыл глаза, задержал дыхание… И не успел он даже осознать, что пушка выстрелила, как над ним метнулось облако жара, дунул порывом ветер, смяв стоящую у него на голове пивную банку. Раздался звук, свидетельствующий о том, что нечто безвозвратно изменило свою форму, сделавшись в мгновение ока чем-то совершенно иным.

      Бывшие вояки, вскинув руки, радостно завопили, хлопнули друг другу «пять», и, когда Бастер к ним вернулся, по очереди горячо потискали его в объятиях, как будто только что спасли его из завала или вытянули из темного глубокого колодца.

      – Будь я более удачлив, – сказал Кенни, – обязательно бы тоже пальнул.

      Бастер резко высвободился из их объятий и выхватил из кулера последнюю банку пива.

      – Еще раз, – бросил он и, не дожидаясь ответа, без страха побежал в сгущающийся полумрак.

      В этот момент каждой клеткой своего тела Бастер проникся целью непременно остаться в живых.

      Придя в сознание, Бастер, хоть и с некоторым трудом, но все же разглядел нависшее над ним лицо Джозефа.

      – Ой, господи, – запричитал тот, – а я уж был уверен, что ты помер.

      Бастеру никак не удавалось повернуть голову, а зрение то и дело теряло четкость.

      – Что происходит? – спросил он.

      – Я в тебя попал, черт подери! – завыл Джозеф. – Угодил тебе в лицо, Бастер.

      Тут он услышал, как кричит Кенни:

      – Мы везем тебя в больницу, Бастер, понял?

      – Чего? – слабо спросил тот. Он понимал, что вокруг него все орут, но почему-то едва мог их расслышать.

      – Все очень плохо, – сказал ему Джозеф.

      – Что с моим лицом? – спросил Бастер, еще путаясь в мыслях.

      Он потянулся потрогать правую сторону лица, которая одновременно деревенела и горела огнем, но Джозеф тут же удержал его руку, сцапав за запястье:

      – Наверно, не стоит это делать.

      – А что, с ним что-то не так?

      – Ну, там как бы все на месте, – попытался объяснить Джозеф, – только не все… как надо.

      Сделав над собой усилие, чтобы сосредоточиться, Бастер счел за лучшее вновь вернуться ко сну, однако Джозеф явно не собирался ему это позволить.

      – У тебя наверняка сотрясение мозга, – сказал он Бастеру. – Давай-ка слушай мой голос и постарайся не засыпать.

      Ненадолго повисло неловкое молчание, после чего Джозеф произнес:

      – Я