Ненависть и прочие семейные радости. Кевин Уилсон

Джозеф тут же уверил его:

      – Если бы я не мог это сделать, то ни за что бы не взялся.

      Арден вскрыл новый мешок с картошкой, вручил один «снаряд» Джозефу, и тот принялся аккуратненько заталкивать овощ внутрь нарезанного острой спиралью ствола, оставляя следом счищенную часть клубня.

      – Видишь, какой маленький снаряд в итоге получился? – довольно хмыкнул Джозеф.

      Он открыл подачу газа, впустил необходимое количество в камеру, после чего припал к глазку прицела.

      Когда щелкнул курок, Бастер увидел лишь яркий шлейф воспламенившегося газа вслед за устремившимся к цели клубнем. Тут же раздался звук сминаемого алюминия, и Кенни – с рукой совершенно целой и невредимой – наклонился поднять с земли покоробленную банку и всем на обозрение вновь поднял ее над головой.

      – Просто невероятно! – воскликнул Бастер, хлопнув Джозефа по плечу.

      – Неплохо, да? – отозвался тот, то ли смущенный похвалой, то ли взволнованный, то ли испытывавший то и другое вместе.

      – Я следующий, – сказал Арден и, подхватив одну из оставшихся еще невыпитыми банок пива, бодро потрусил к тому месту, где стоял Кенни. Остановившись, он водрузил банку себе на голову – ни дать ни взять отпрыск Вильгельма Телля! – и стал ждать, пока Джозеф прицелится и стрельнет.

      – Может, пари заключить? – запоздало спросил Дэвид, однако шансы в таком споре были бы столь очевидно однобоки, что никто не видел смысла суетиться.

      – Чего уж тут, не откладывать же, – произнес Джозеф, пальнул из своей картофельной пушки…

      И промазал.

      – Ну же, давай! – проорал Арден. – Прошла чуть не на милю стороной!

      К Бастеру тем временем подошел Кенни с той самой банкой, которую покорежил своим выстрелом Джозеф. С рваными краями, облепленная еще теплыми ошметками картофеля, она больше походила на осколок, извлеченный из тела какого-нибудь бедолаги. У Кенни кровоточила на руке перепонка между большим и указательным пальцем, однако его это, похоже, ничуть не беспокоило.

      – Жаль, у нас нет видеокамеры, – посетовал он. – Такое все же неплохо было бы иметь на память.

      Джозеф перезарядил пушку, выстрелил – и снова промахнулся.

      Потом еще раз.

      – Наверное, я просто целюсь чуть выше, чем нужно, поскольку боюсь попасть ему в лицо, – объяснил стрелок.

      – Хочешь попасть – страх по фигу, – посоветовал ему Кенни и принялся мочиться у всех на виду.

      Джозеф в очередной раз запихнул картофелину в дуло. Лицо у него теперь сделалось бледным и сосредоточенным. Только теперь Бастер вдруг почему-то ощутил, что за последние полчаса температура вокруг упала градусов на двадцать по Фаренгейту.

      Джозеф невыносимо долго вглядывался в глазок прицела и наконец выстрелил.

      Хлопок взрыва сотряс холодный воздух, прокатившись реверберирующим эхом, – звук, который Бастер готов был слушать бесконечно. Банка на голове у Ардена взорвалась, выпустив пышный пивной гриб и отлетев на добрые двадцать ярдов тому за спину. Сам Арден, намокший и облепленный обрывками «снаряда», зашагал