У нас всегда будет Париж (сборник). Рэй Брэдбери

сами знаете. Прекрасно знаете. Я не возражаю. Давайте.

      – Мне…

      – Давайте, – мягко повторил он и закрыл глаза, вытянув руки по швам.

      Вглядевшись в чужое лицо, она перевела глаза туда, где под рубашкой угадывался нежнейший трепет.

      – Ну, – негромко поторопил он.

      Она почти сдвинулась с места.

      – Ну же, – выговорил он в последний раз.

      Она сделала шаг вперед. Повернула голову набок и стала медленно-медленно наклоняться, пока не коснулась правым ухом его груди.

      Ей хотелось закричать, но она сдержалась. Хотелось сказать что-нибудь восторженное, но она сдержалась. С закрытыми глазами она просто слушала. У нее шевелились губы – видимо, с них раз за разом слетало какое-то слово, а может, имя, почти в такт биению, которое она слышала под рубашкой, в груди, под ребрами этого терпеливого парня.

      Там стучало сердце.

      Она слушала.

      Сердце стучало ровно, без перебоев.

      Она слушала очень долго. Больше она не сдерживала дыхание, и щеки у нее порозовели.

      Она слушала.

      Сердце билось.

      Наконец, подняв голову, она напоследок вгляделась в лицо этого незнакомого парня и быстро коснулась губами его щеки, развернулась и скользнула к дверям, даже не поблагодарив – но благодарности и не требовалось. С порога она не оглянулась – просто открыла замок и вышла, бесшумно прикрыв за собой дверь.

      Парень медлил. Его правая рука скользнула по рубашке и нащупала то, что было спрятано в груди. Веки так и не разомкнулись, на лице не появилось никакого выражения.

      Он повернулся, не глядя сел в кресло и на ощупь взял чашку, чтобы допить кофе.

      Ровный пульс, великий трепет жизни побежал по его руке, добрался до чашки, и теперь она пульсировала в том же нескончаемом, непрерывном ритме, пока он подносил ее к губам и делал глотки, будто смакуя снадобье, доставшееся ему в дар, которое не иссякнет еще так долго, что ни угадать, ни предсказать невозможно. Он осушил чашку.

      И лишь открыв глаза, понял, что в комнате никого нет.

      Гольф по ночам

      Было уже поздновато, но все же он не терял надежды в последних лучах солнца по-быстрому пройти девять лунок.

      Однако сумерки сгустились очень быстро – он даже не успел доехать до гольф-клуба. Это высокий туман, приплывший со стороны океана, заслонял дневной свет.

      Впору было развернуться и поехать в обратную сторону, но что-то привлекло его внимание.

      Вглядевшись в далекие луга, он заметил, что в этой полутьме человек пять-шесть все еще играют в гольф.

      Играли не двое на двое, а в одиночку – каждый, передвигаясь под деревьями без партнера, тащил свои клюшки через лужайку.

      Странно, подумал он. И вместо того чтобы повернуть назад, въехал на стоянку позади клуба и вышел из машины.

      Почему-то он застыл на месте и принялся издалека наблюдать, как гольфисты замахиваются клюшками, посылая мячи в сумеречную дымку.

      Игроки-одиночки, бродившие по фервею, вызвали у него неподдельное любопытство; было в этой картине что-то смутно тревожное.

      Почти