Избранное. Григорий Горин

бургомистр, – заметил старший, – его величество вообще в этот раз лесом недоволен. Вот если бы, говорит, подстрелить медведя!

      – Где я ему возьму медведя? – в отчаянии воскликнул бургомистр.

      – Разве у цыган одолжить? – предложил кто-то из егерей.

      – Одалживайте! – крикнул бургомистр и спрыгнул с лошади. – Через полчаса медведь должен быть в лесу! Все!

      Егеря бросились к лошадям.

      Бургомистр, тяжело вздохнув, уселся в тени развесистого дуба.

      Тотчас чья-то заботливая рука протянула ему флягу.

      Бургомистр охотно принял ее и сделал несколько глотков:

      – С ума можно сойти!

      Он вернул флягу ее владельцу. Им оказался сидящий под тем же дубом барон Мюнхгаузен.

      – Кстати, барон, давно хотел вас спросить – где вы, собственно, доставали медведей?

      – Уже не помню, – пожал плечами Мюнхгаузен. – По-моему, прямо в лесу и доставал.

      – Абсолютно исключено, – отмахнулся бургомистр. – У нас они не водятся.

      – И тем не менее нам надо поговорить.

      – Докатились! – возмутился бургомистр.

      – Сейчас вам не до меня. Буду ждать вас ровно в полночь у памятника.

      – У цыган одалживаем медведей!

      – Прошу вас. Очень важно.

      – А ведь были буквально родиной медведей, – продолжал бургомистр. – А теперь и это проблема.

      Позади беседующих появился медведь, который с любопытством обнюхал обоих.

      – Итак, до встречи! – улыбнулся Мюнхгаузен и, похлопав бургомистра по плечу, быстро пошел прочь.

      Бургомистр задумчиво посмотрел на появившуюся перед ним морду медведя.

      – Не надо, барон, – сказал он с недовольной гримасой. – Мне сейчас не до шуток. Оставьте это для другого раза. Нельзя же каждый раз, ей-богу, любое дело превращать в розыгрыш!

      Часы на городской башне пробили ровно полночь.

      Огромное белое полотнище, закрывающее памятник, глухо трепетало под порывами ветра.

      В глубине темного пространства остановилась карета. Через секунду рядом с ней застыла вторая. Еще через мгновение появился третий экипаж.

      Одновременно раскрылись дверцы, и на мостовую сошли Якобина фон Мюнхгаузен, бургомистр и Генрих Рамкопф.

      Они торопливо приблизились к памятнику и недоуменно огляделись по сторонам.

      Некоторое время слышалось только завывание ветра, потом прозвучал звук английского рожка.

      Все трое ринулись на звуки знакомой мелодии, откинули край материи и заглянули под белое полотнище.

      В глубине образовавшегося пространства, уютно развалившись в кресле возле самого постамента, сидел барон Мюнхгаузен.

      – Я пригласил вас, господа, чтобы сообщить пренеприятное известие, – приветливо произнес он и улыбнулся. – Черт возьми, отличная фраза для начала пьесы… Надо будет кому-нибудь предложить…

      – Карл, если можно, не отвлекайтесь. – Баронесса вошла под навес вместе с бургомистром и Генрихом.

      Мюнхгаузен сделал обнадеживающий жест и