Избранное. Григорий Горин

знаете, что в духовной консистории у вас достаточно противников. Дело наверняка передадут в Церковный совет. Начнутся долгие споры…

      – Которые еще неизвестно чем кончатся, – вставил Генрих.

      – Вот именно, – согласилась баронесса, открывая маленький пузырек и капая в рюмку лекарство. – Представьте: победят ваши противники – что тогда? Барон причисляется к лику святых, а его недоброжелатели с позором изгоняются. Поймите, дорогой мой, речь идет о вашей духовной карьере!

      Пастор дрожащей рукой опрокинул рюмку с лекарством.

      – Боже мой, – прошептал он, – за что такие испытания? Что вы от меня хотите?

      – Милосердия! – почти пропела баронесса. – Чуть-чуть милосердия… О, если бы сам пастор Франц Мусс принял участие в торжественной литургии и прочитал проповедь на открытии памятника…

      – Нет! Никогда! – У пастора подкосились ноги, и он почувствовал, что теряет сознание. – Я не могу… я не готов!..

      – А я вам дам свой конспект! – воскликнул Рамкопф.

      – Обойдусь! – оттолкнул Рамкопфа пастор.

      – Разумеется, – согласилась баронесса. – Вы сами найдете нужные слова. А можно и под музыку. – Она сделала знак музыкантам. Музыканты запели: «С вишневой косточкой во лбу!»

      – И тут вступает орган, – напирал на пастора Рамкопф. – И за ним сразу детский хор…

      – И вы, пастор Франц Мусс, стоите на амвоне с Библией в руках, на которой оставил подпись сам святой Матфей! – продолжала натиск баронесса, засовывая Библию пастору под мышку. – Как это величественно!

      Ударили колокола Ганновера, раскачиваясь в такт церковному песнопению, в котором легко угадывалась все та же мелодия.

      У городских торговых рядов царило предпраздничное оживление.

      Особенно бойко раскупались цветы…

      В небольшой цветочной лавочке согбенная спина хозяина мелькала перед лицами покупателей.

      – Тюльпанчики, господа, тюльпанчики! – звучал скрипучий голос хозяина. – Всего по талеру за штучку!

      – Как это «по талеру»? – возмутилась покупательница. – Еще вчера они шли по полталера.

      – Вчера – это вчера, – скрипел хозяин, – а сегодня праздник! Годовщина со дня смерти нашего славного барона, упокой, Боже, его душу.

      – Гвоздики почем? – спросила покупательница.

      – По два талера.

      – Да вы что? – возмутилась покупательница, брезгливо разглядывая гвоздики. – Они ж вялые!

      – Вялые! – кивнул хозяин. – Наш барон, пока был жив, тоже дешево ценился, а завял – стал всем дорог.

      – На, подавись! – Покупательница швырнула монеты, схватила цветы и вышла. Хозяин суетливо стал подбирать рассыпавшиеся деньги.

      Открылась дверь. В лавку вошел Томас с корзинкой. Огляделся.

      – Чем могу служить? – спина хозяина приняла форму вопросительного знака. – Астры? Левкои? Гвоздики?

      – Мне бы фиалки! – сказал Томас.

      – Фи! – поднял плечи хозяин. – Дикий лесной цветок. У меня в лавке культурные растения. Оранжерейные! Вот