Прежде чем их повесят. Джо Аберкромби

второго…»

      Глокта откашлялся.

      – Итак, генерал Виссбрук, о чем вы говорили, когда я вошел? Что-то насчет стен?

      Старые раны

      – Ошибки прошлого, – провозгласил Байяз с чрезвычайно напыщенным видом, – не следует повторять заново. А значит, любое стоящее обучение должно опираться на здравое понимание истории.

      Джезаль дал выход чувствам прерывистым вздохом. Он не постигал, с чего это вдруг старик взял на себя задачу просвещать его. Возможно, виной тому было непомерное самомнение мага. В любом случае, Джезаль оставался непоколебим в своей решимости не учиться ровным счетом ничему.

      – Да, история… – задумчиво продолжал старик. – Халцис наполнен историей.

      Джезаль огляделся вокруг, и увиденное не произвело на него ни малейшего впечатления. Если допустить, что история означает просто древность, то Халцис, старинный город-порт Старой империи, был богат ею, без сомнений. Если же считать, что история предполагает нечто большее – величие, славу, нечто такое, что волнует кровь, – то она здесь начисто отсутствовала.

      Да, действительно, город был тщательно спланирован, его широкие прямые улицы располагались так, чтобы открыть путешественникам свои великолепные виды. Однако за долгие века эти горделивые виды превратились в панораму разрушения. Повсюду стояли покинутые дома, пустые оконные и дверные проемы печально глядели на изборожденные колеями площади. Боковые улочки заросли сорняками, их завалило мусором и гниющими досками. Половина мостов через неторопливо текущую реку обрушились, да так и не были отремонтированы; половина деревьев на широких проспектах высохли, задушенные плющом.

      Здесь не было и намека на ту бурную жизнь, что затопляла Адую от порта и трущоб до самого Агрионта. Родина Джезаля порой казалась слишком суетливой, неспокойной, лопающейся по швам от огромного количества людей; но сейчас, когда он смотрел на немногочисленных оборванных жителей Халциса, бродивших по разлагающимся руинам своего города, у него не возникало сомнений насчет того, какую атмосферу он предпочтет.

      – …На протяжении нашего путешествия у вас будет множество возможностей усовершенствовать свои знания, мой юный друг, и я бы предложил вам воспользоваться этим. Мастер Девятипалый в особенности заслуживает вашего внимания. Мне кажется, у него вы научились бы очень многому…

      Джезаль едва не задохнулся от удивления.

      – Что? У этой обезьяны?

      – Эта, как вы выражаетесь, обезьяна, отлично известна всему Северу. Его там зовут Девять Смертей, и это имя внушает сильнейшим мужам страх или отвагу, в зависимости от того, на чьей они стороне. Он воин и тактик, обладающий величайшим умением и несравненным опытом. Кроме всего прочего, он постиг науку говорить гораздо меньше, чем он знает. – Байяз покосился на молодого человека. – Что прямо противоположно некоторым моим знакомым.

      Джезаль насупился и сгорбил плечи. Он не понимал, чему можно научиться у Девятипалого. Разве что есть руками и не умываться.

      Они