Красные волки, красные гуси (сборник). Мария Галина

вас же получалось! Вы ведь уже делали! До пяти еще есть время. Если подумать… найти что-то правильное… Правильную классику…

      – У меня больше нет классики, – невыразительно сказал он.

      – Тогда пошли! В библиотеку! У меня ключ – вот!

      Я для убедительности встряхнул ключом.

      – Алик, – сказал он, – вы вообще в курсе, что после двух ночи действует комендантский час?

      – Я… нет. Но ведь сейчас только полвторого!

      – За мной в пять должны заехать, – напомнил он.

      – Если все пойдет как надо, никто никуда не поедет. Это все из-за «Тараса Бульбы»!

      Он сказал:

      – Мне кажется, вы преувеличиваете! Алик, а вы вообще… как себя чувствуете?

      Я понял, что он уже и сам не помнил настоящей реальности. Может, подумал я в тихой панике, та реальность, где мы встретились, тоже была ненастоящая, потому что он ведь что-то и до этого читал, и все уже было искажено и намертво сцеплено, а на самом деле все было замечательно, в той, самой-самой первой, самой настоящей, и никто ко мне не приходил, и не разговаривал со мной, и не призывал к сознательности, и я не принес им свои конспекты лекций профессора Литвинова, и толстый румяный врач не приходил никогда, и если и приходил, то не ко мне…

      У нас уже были космические корабли, подумал я, наверняка Луна и Марс, и орбитальные поселения и на Земле не было границ, и моря принадлежали всем.

      Мне захотелось ударить его, и я с трудом заставил себя разжать стиснутые кулаки.

      Нет, сказал я себе, просто его странные способности развились совсем недавно, и он не умеет ими управлять, его надо просто научить, подтолкнуть, не может же быть, чтобы все нельзя было сделать лучше, только хуже – надо просто знать как, смогли же эти подгрести под себя Турцию!

      Он даже хотел захлопнуть дверь, но я сунул ногу в щель и сказал:

      – Нет!

      – Алик, – сказал он, – послушайте.

      – Я ведь сумасшедший. У меня и справка есть. Хотите, покажу?

      Я так смотрел на него, чтобы он понял, я могу сделать все, что угодно, абсолютно все, что угодно, и мне ничего за это не будет… ну, почти ничего.

      И он почувствовал это и на самом деле испугался.

      – Ладно-ладно, – сказал он, – пошли. Только… не надо так горячиться, Алик!

* * *

      Булыжник блестел, словно политый водой, черные тени лежали на нем, и наши торопливые шаги отдавались эхом в темных подворотнях.

      Без десяти два мы стояли у двери библиотеки. На ней висел огромный амбарный замок, а еще она была опечатана – и со шнурка свисала бумажка с надписью:

      «Объект находится под особым контролем Штаба Гражданской Обороны»

      Он сказал:

      – Вот и все. Это вы нарочно меня сюда вытащили?

      И присел на ступеньку.

      – Меня предупреждали. Чтобы я не поддавался на провокации.

      – Предупреждали? – Я нависал над ним, пытаясь осмыслить услышанное, – значит, они вас тоже завербовали?

      – Почему – тоже? – теперь удивился он. – И вообще, никто меня не вербовал. Я работаю на объекте, я же вам говорил.

      – Это связано