Первый нехороший человек. Миранда Джулай

по пустому лотку рядом с ее.

      Она уставилась на лотки, затем на вилку, затем вновь на лотки.

      – Я понимаю, сперва немного сбивает с толку, поскольку наша посуда выглядит одинаково, но покуда вся она либо используется, либо моется, либо лежит в лотке, трудностей не возникнет.

      – А где вся остальная посуда?

      – Я так живу уже много лет, поскольку нет ничего хуже мойки, полной грязной посуды.

      – Но где она?

      – Ну, у меня есть еще. Если, к примеру, захочешь пригласить на ужин друга… – Чем больше я старалась не смотреть на коробку на верхней полке, тем больше на нее смотрела. Она проследила за моим взглядом и улыбнулась.

      К следующему вечеру мойка была полна грязной посуды, а Филлип так и не позвонил. Поскольку в гладильном чулане телевизора не было, Кли угнездилась в гостиной вместе со всей своей одеждой, едой и литрами диетической «Пепси» – всё на расстоянии вытянутой руки от дивана, который она оборудовала своей собственной исполинской цветастой подушкой и багровым спальным мешком. Здесь она разговаривала по телефону, писала эс-эм-эс, но в основном смотрела телевизор. Я вернула компьютер в гладильный чулан, сложила раскладушку и засунула ее на чердак. Пока моя голова была по ту сторону потолка, она объяснила, что к нам заходил некто с предложением попробовать кабельное телевидение бесплатно.

      – Когда вы были на работе. Можете отменить его в конце месяца, когда я съеду. Никаких расходов поэтому.

      Ссориться по такому поводу я с ней не стала, поскольку он показался некоторой гарантией, что она все же съедет. Телевизор работал постоянно, день и ночь, спала она, бодрствовала или смотрела его. Я о таких людях слышала – вернее, видела таких – собственно, по телевизору. Когда прошло три дня, я написала имя Филлипа на клочке бумаги, порвала его, но уловка не сработала – она никогда не срабатывает, если чересчур на нее полагаться. Еще я попробовала набрать его номер задом наперед – ничего, затем без первых трех цифр, а затем все десять цифр, но в случайном порядке.

      Вокруг Кли начал сгущаться запах – наваристый, сокровенный мускус, который сама она, похоже, не осознавала, или же он ее не беспокоил. Я по умолчанию считала, что она ежеутренне принимает душ, применяет ядовитые синие гели для очистки кожи и сладкие пластиковые по запаху лосьоны. Но оказалось, что она не моется. Ни в день после прибытия, ни на следующий. Телесный дух размещался поверх ее едкого грибка стопы, шибавшего в нос через две секунды после того, как она проходила мимо, – коварно запаздывал. По истечении недели она в конце концов помылась, применив, судя по аромату, мой шампунь.

      – Можешь использовать мой шампунь, если хочешь, – сказала я, когда она появилась из ванной. Волосы у нее были зачесаны назад, полотенце висело на шее.

      – Уже.

      Я хохотнула, она хохотнула в ответ – не настоящим смехом, а саркастическим, эдаким фыркающим смешком, что длился, делаясь все уродливее, пока холодно не оборвался. Я сморгнула, в кои-то веки благодарная, что не умею