Диомед, сын Тидея. Книга 1. Я не вернусь. Андрей Валентинов

ОН…

      Мамин голос… У мамы никогда не было такого голоса! И кто это ОН? И тут мне становится страшно. Я не могу смотреть на мальчика с повязкой. Такого знакомого мальчика…

      Темно! Почему погас светильник? Как хорошо, что мама рядом! Как хорошо…

      – Уйди! Ты не возьмешь его! Не возьмешь! Слышишь?

      Почему мама кричит? Мама никогда не кричит. И почему я не вижу мальчика? Этот мальчик очень похож… Похож на кого-то…

      Слова – чужие, непонятные, страшные. Или это ночной ветер бьется о ставни?

      – Уйди! Это говорю тебе я – Сова!

      С кем это разговаривает мама? Разве ее зовут Сова? Сова – это птица, а маму зовут…

      Темно, темно, холодно.

      …И пустые зеркальца чужих глаз – равнодушные, мертвые. Взгляд Того, Кто пришел за мной.

      Мама! Мама…

* * *

      – Спи, спи, хороший господин! Тебе спать надо. Спи, а то не выздоровеешь.

      «Хороший господин» – это тоже я. Так называет меня рабыня, та самая, что заснула, сидя на скамье и смешно приоткрыв рот. Заснула – потому что пришла мама, а маму никто не должен видеть…

      Мама!

      В глаза бьет свет – яркий, дневной. Уже день? К губам прикасается что-то холодное. Не задумываясь, я делаю глоток.

      Горько!

      – Выпил? Ну и славно, хороший господин, ну и славно. Ты спи, спи. Ты спать должен, иначе не выздоровеешь. Тебя боги отпустили нам всем на радость. И господин Тидей рад, и господин Полиник, и господин Капаней. И ванакт наш, дедушка твой, о тебе справлялся…

      Я не слушаю. Я уже понял – мама ушла. Мама ушла, а я так хотел, чтобы она осталась подольше! Мама всегда уходит…

      Раз в год мы с папой, дядей Полиником и тетей Дипилой ходим за Микенские ворота к Полю Камней. Там хорошо и красиво, но никто почему-то не смеется, не улыбается. Там даже не играют, хотя за камнями очень удобно прятаться, особенно вечером. Возле одного из камней мы льем на землю вино и крошим лепешку. Это для тети Аргеи. Папа говорит, что она болела и ушла к Гадесу.

      Я знаю – тетя Аргея умерла.

      Мне ее жалко. Папа говорит, что она была совсем молодой.

      В этом году мы встретились на Поле Камней с дедушкой Адрастом. Тетя Аргея – его дочка. И тетя Дипила – его дочка. Тетя Дипила всегда плачет, когда мы льем вино. Она называет меня «бедным мальчиком». Это потому, что она думает, будто тетя Аргея – моя мама.

      Дедушка не плачет. Он никогда не плачет.

      Мне жалко тетю Аргею, но я не бедный мальчик и не сиротка. Моя мама здесь, только ее никто не должен видеть. Даже дядя Полиник. Даже дедушка. Даже Сфенел.

      Я хочу рассказать Сфенелу о маме, потому что он мой лучший друг. Мама сказала, что я смогу рассказать о ней, но позже. Не сейчас.

      А папа почему-то не хочет говорить со мной о маме!

* * *

      Под правым глазом у Сфенела – синяк, ухо напухло. И нос – репкой.

      Нос у него всегда репкой, как у его папы Капанея. А вот синяк…

      – …Они, Тидид, опять приходили. Алкмеон с Амфилохом свою агелу привели. И еще тех, с Форонейской улицы.

      (Агела – это стая. У нас стаи нет. Для нее нужен вожак. А вожаком только взрослый