.

зайца что нежно прыжками скачет по лесу,

      Дети, точно во сне,

      Точно на светлого мира видение,

      Восхищенные, смотрят большими глазами,

      Святыми от голода,

      Правде не верят.

      Но он убегает проворным виденьем,

      Кончиком уха чернея.

      Вдогонку ему стрела полетела,

      Но поздно – сытный обед ускакал.

      А дети стоят очарованные…

      «Бабочка, глянь-ка, там пролетела…

      Лови и беги! А там голубая!..»

      Хмуро в лесу. Волк прибежал издалёка

      На место, где в прошлом году

      Он скушал ягненка.

      Долго крутился юлой, всё место обнюхал,

      Но ничего не осталось –

      Дела муравьев, – кроме сухого копытца.

      Огорченный, комковатые ребра поджал

      И утек за леса.

      Там тетеревов алобровых и седых глухарей,

      Заснувших под снегом, будет лапой

      Тяжелой давить, брызгами снега осыпан…

      Лисонька, огнёвка пушистая,

      Комочком на пень взобралась

      И размышляла о будущем…

      Разве собакою стать?

      Людям на службу пойти?

      Сеток растянуто много –

      Ложись в любую…

      Нет, дело опасное.

      Съедят рыжую лиску,

      Как съели собак!

      Собаки в деревне не лают…

      И стала лисица пуховыми лапками мыться,

      Взвивши кверху огненный парус хвоста.

      Белка сказала, ворча:

      «Где же мои орехи и желуди? –

      Скушали люди!»

      Тихо, прозрачно, уж вечерело,

      Лепетом тихим сосна целовалась

      С осиной.

      Может, назавтра их срубят на завтрак.

7 октября 1921

      155. Трубите, кричите, несите!

      Вы, поставившие ваше брюхо на пару толстых свай,

      Вышедшие, шатаясь, из столовой советской,

      Знаете ли, что целый великий край,

      Может быть, станет мертвецкой?

      Я знаю, кожа ушей ваших, точно у буйволов мощных, туга,

      И ее можно лишь палкой растрогать.

      Но неужели от «Голодной недели» вы ударитесь рысаками в бега,

      Когда над целой страной

      Повис смерти коготь?

      Это будут трупы, трупы и трупики

      Смотреть на звездное небо,

      А вы пойдете и купите

      На вечер – кусище белого хлеба.

      Вы думаете, что голод – докучливая муха

      И ее можно легко отогнать,

      Но знайте – на Волге засуха:

      Единственный повод, чтобы не взять, а – дать.

      Несите большие караваи

      На сборы «Голодной недели».

      Ломоть еды отдавая,

      Спасайте тех, кто поседели!

      Волга всегда была вашей кормилицей,

      Теперь она в полугробу.

      Что бедствие грозно и может усилиться –

      Кричите, кричите, к устам взяв трубу!

Октябрь 1921

      156. Обед

      Со смехом стаканы – глаза!

      Бьется игра мировая!

      Жизни и смерти жмурки и прятки.

      Смерть за косынкой!

      Как небо, эту шею бычью

      Секач, как месяц, озарял.

      Человек

      Сидит