Голь на выдумки хитра. Фантастическая повесть. Лариса Малмыгина

холопка? Отстали ироды. Всё было бы у Петровых хорошо, да дочь в лес по ягоды ушла и пропала, видимо, в пруду лесном утонула. Несколько дней искали, выловили тело, только рыбы утопленнице всё лицо выели, лишь по сарафану свою Маню узнали. А тут меня привезли. Пригляделась мать и чуть от радости не упала, очень уж я похожа на утонувшую оказалась, тютелька в тютельку. Не хочет Маланья Кузьминична меня отпускать, да никуда не денешься.

      «Вот и хорошо, – обрадовалась я. – Значит, сегодня увижу своих детей».

      «И вернешься к ним такой же нищей, какой пришла сюда, – возмутилось моё второе Я. – Пойми, дурёха, Яна и Стас под присмотром, им нужна не ты, а примитивные деньги».

      Я обвела избу глазами в надежде выклянчить какую-нибудь ценную раритетную вещичку, не повезло. Только иконы висели в красном углу, но с иконой ни один здравомыслящий христианин не расстанется.

      И тут неожиданно поплыло в голове, окружающие предметы тоже поплыли в медленном хороводе, затем хоровод превратился в карусель, она интенсивно набирала обороты, превращаясь в ослепляющий металлический стержень.

      – Маня возвернулась? – мужик лет пятидесяти топтался возле меня и чесал густую черную бороду. – Не могёт быть, Маланья Кузьминичка!

      – Возвернулась, Потап Тимофеевич, – Кузьминичка разливалась соловьём, щеки её пылали то ли от стыда, то ли от румян. – Григорий Михайлович её ещё вчерась на коне доставил. Ты кажи Петру, что невеста жива-здорова.

      – Кажу, – закивал мужик. – Таперича верю. А то говаривала Лукишна, а я сумневался. Петро слёзьми изошёл, хотел избу кинуть, в посад податься. А куды я без сына? И Акулина Евграфовна куды? Хозяйство без младых дланей оскудеет. И торговлишка сникнет.

      – Плутала она длительно, – вздохнула хозяйка дома, – заговариваться от ужасти принялась. Но я хворь всяку лечу, знашь же.

      – А где коса ейная? – вдруг заметил мои волосы до плеч гость.

      – Вошки завелись, поелику и откромсала, дабы мыть сподручнее было, – соврала, не моргнув глазом, Маланья.

      Ничего себе! Это у меня-то вошки? А как ласково она их называет!

      – Маня, – наклонился надо мной Потап Тимофеевич. – Маня, дочура моя разлюбезная, не хворай боле, ввечеру Петро твой к тибе прибудет.

      «Пошёл к чертовой матери», – про себя выругалась я, а вслух смиренно произнесла:

      – Выздоровею обязательно.

      «Молодец! – завопило второе Я. Оно чуть ли не прыгало от радости. – Свой шанс упускать нельзя»!

      «Какой шанс»? – поморщилась я.

      «Этот тип богат, разве не видишь из каких тканей у него одежда»? – Эго ликовало.

      «Ну, и что? – удивилась я. – Не думаешь ли, что я смогу что-то у него украсть»?

      «Может, выменять»? – предположило второе Я.

      «Мобильный телефон или ключи от квартиры»? – хихикнула я.

      Эго промолчало, а Кузьминична пристально поглядела на меня.

      Не заметив