Голь на выдумки хитра. Фантастическая повесть. Лариса Малмыгина

себе, Федосей, наливай по всей!

      Уж как наш Федосей наловил карасей.

      Сам по воду сходил, сам печку затопил.

      Карасей наловил! Ииииииих!

      Залихватская музыка преобразила артиста. Он разомлел, на щеках появился румянец, очи засияли. А я во все глаза смотрела на струнно—щипательный инструмент и думала, что его можно будет дорого продать на аукционе какому-нибудь богатому коллекционеру. Откуда Прохор взял его? Украл из музея? И прикиды они стащили оттуда же! В таком случае, преступников ищут, и я явлюсь в полицию, чтобы сдать их. Возможно, меня наградят и дадут премию. Только бы не посмертно.

      – Уж как наш Федосей, – продолжил выводить Савелий, – наловил карасей. Сам по воду сходил, сам печку затопил, карасей наварииииииил! И-э-эх!

      «А что если я попала в прошлое, – неожиданно осенило меня. – Следовательно, я нашла золотую жилу в виде антиквариата. И его в их деревне не меряно. Только надо быть осторожной и не потерять из виду дуб».

      Певуны примолкли.

      – Хочу есть и пить, – моё второе Я импровизировало. Видимо, оно тоже жаждало нажиться на ситуации. – Можно я переночую в вашем селе?

      – В Ефремовке? – дуэтом поразились артисты, но спустя минуту, пожав плечами, изрекли. – Аки не шуткуешь, тады пойдем.

      Они встали, взяли длинные обструганные палки, похожие на шесты и, по-стариковски опираясь на них, тяжело потопали вдоль озера, я последовала за ними. Обогнув его, мы удалились по тропке меж лиственного леса к незнакомому селению. Шли недолго, минут пятнадцать, а я всё время оглядывалась, запоминая дорогу к дубу. Время от времени появлялась трусливая мыслишка, что дупло может исчезнуть, но тут же вспоминались лишенные летнего отдыха, оставшиеся одни дома мои несчастные дети.

      «Обязательно надо заработать, а Стасик и Яночка, если меня долго не будет, позвонят по стационарному телефону Лидушке и отцу, – убеждала себя я. – Лидушка на время перестанет умирать, а дед приедет к внукам и переночует в нашей квартире».

      За высокой березой дорожка прервалась и уступила место зеленой лужайке. За лужайкой стояли дома. Вернее, низенькие, вросшие в землю, избушки, обычно такие показывают в сказках, но там они щеголяют на курьих ножках. Черные бревна, затянутые чем-то полупрозрачным крохотные оконца, одно на весь фасад, вогнали в тоску.

      «Настоящие трущобы! – ахнула я. – Разве можно в них ночевать»?

      Лачуг было, наверное, штук тридцать – целая улица. Возле них пристроились крохотные надворные постройки, важно прохаживались гуси и кудахтали куры.

      – Айда, – велел мне Прохор и свернул к крайней хижине.

      – Покеда! – махнул рукой Савелий и, опираясь на палку, пошёл дальше.

      Вблизи изба без фундамента оказалась еще страшнее. У неё не было печной трубы, а значит…. Значит, она топилась по-чёрному или обогревалась конвекторами. Конвекторы, по причине дороговизны и отдалённости объекта от цивилизации, я тут же исключила, а пока исключала, мы, минуя низкую одностворчатую дверь, вошли в сени, а из них, перешагнув порог, в гостиную.

      На минуту