Постапокалипсис. Роман. Василий Гавриленко

Прислонилась к дереву, выставив вперед ногу в толстом ботинке стрелка. Кроме ботинок, она прихватила автомат, рюкзак, куртку и шлем. Молодец.

      Кленовый лист, кружась, опустился на глаза раздетого мертвеца.

      Неспешно двинулись в сторону железнодорожных путей через заросли терна.

      – Эй! – окликнула рыжая.

      Я обернулся.

      – Скажи, как тебя зовут?

      – Что?

      – Как тебя зовут?

      – Нет у меня имени.

      Эта самка чересчур любопытна. Имена… Зачем в Джунглях имена? Я уже и не помню, когда меня называли по имени… Нечто смутное, настолько далекое, что даже не верится: было ли?

      И вдруг – всполох; да, было, раннее утро на светлой террасе, полноватая женщина с завитыми волосами разливает в чашки чай, светлоголовый мальчик, едва удерживая большую чашку в пухлых ручонках, протягивает ее матери…

      – Как знаешь, – сказала рыжая. – Но, даже если тебе не интересно, мое имя – Марина.

      Марина! Полноватую женщину тоже звали Мариной.

      – Ну, я – Андрей.

      – Здравствуй, Андрей, – Марина почему-то засмеялась. – Ты из этих мест?

      Вот опять…

      – Не знаю.

      Я и вправду не знал. Однажды очнулся в овраге, опаленный оранжевым ветром, и знал только одно – надо выжить любой ценой. Только светлая терраса порой вспыхивала в сознании, но совсем не так ярко, как мгновение назад.

      – Как страшно – быть лишенным родины.

      Она бредит?

      – А ты не лишенная?

      – У меня есть родина. Быть может, я тебе ее покажу, Андрей.

      – Очень рад, – усмехнулся я. – Вот наша родина. Мы все рождены в Джунглях.

      – Джунгли когда-нибудь кончатся, их время пройдет.

      Что она городит? Кто она?

      – Странная ты…

      – Странная? Андрей, посмотри вокруг – железная дорога, поезда, разрушенные города… Ты был когда-нибудь в разрушенном городе?

      – Нет, – буркнул я. Однажды набрел на какие-то развалины, но подойти к ним не рискнул.

      – А о бывших ты знаешь? – Марина раскраснелась.

      – Кто же о них не знает? Они были до Джунглей, а затем взорвали все к ебаной матери. Дебилы, короче.

      Марина нахмурилась и примолкла. А мне теперь отчего-то хотелось, чтобы она продолжала. Месяцами я не говорил ни с кем и думал, что это правильно, так требуют Джунгли. Я не слышал ничего, кроме коротких фраз на Полянах, предсмертных воплей игроков и рычания дерущихся за Теплую Птицу. Теперь мне хотелось слышать человеческий голос, но Марина молчала.

      – Ты прав, – наконец, заговорила она, отстраняя от лица ветку. – Бывшие были дебилами. Как можно было разрушать такой мир?

      – А ты знаешь, каким он был?

      – Уж точно – не Джунглями.

      – А вдруг – хуже?

      Марина взглянула на меня и опять замолчала.

      Дебри кончились; мы вышли к железной дороге. Я помог Марине вскарабкаться на насыпь по гравию. Ржавые рельсы, извиваясь, ползли к горизонту.

      Свечерело. Пошел