Постапокалипсис. Роман. Василий Гавриленко

Как ей удалось ухватиться за поручень шестого вагона?

      Пора: скоро Поезд начнет набирать ход.

      Я увидел свободную подножку и, став на мгновение пружиной, прыгнул на нее.

      – Куда, сволочь, – отбойщик, карауливший на крыше, достал меня по голове длинной палкой. Если бы я был в порядке, то удержался бы и сбросил этого гада, но раненая рука скользнула, и я полетел вниз, лишь чудом не угодив под колеса.

      Преодолевая гром в голове, вскочил.

      О, черт! Последний вагон проследовал мимо. На подножке – всего один игрок с трепещущими на ветру волосами.

      Я побежал.

      Вот вагон, вот подножка, над ней – рукоятка, спасительный металлический штырь, – только бы схватиться за него. Ну! Рука снова подвела меня.

      Я все еще бежал, когда игрок, до этого стоявший на подножке спиной ко мне, обернулся. Это была рыжая самка.

      Она вдруг наклонилась и протянула руку. Я ухватился за эту руку, плохо соображая, что к чему. Собрав остатки сил, в последнюю секунду впрыгнул на подножку.

      – Отпусти.

      Словно очнувшись от сна, я понял, что все еще судорожно сжимаю руку рыжей и, отпустив эту теплую руку, взялся за поручень – холодный и скользкий.

      Почему эта самка спасла меня? Почему протянула руку? Ведь я не просил о помощи. Помощи?!

      Холодная злость начала заполнять душу – надо скинуть ее с Поезда, это Джунгли, я должен так поступить.

      Ну, чего ты смотришь на ее затылок? Схватить за волосы, рывок – и самка закувыркается в темноте, там, где перестук колес. Сколько раз ты делал подобное.

      Ветер ерошил длинные волосы, рыжие пряди касались моего лица.

      Не могу! Дьявол побери, не могу…

      Я уткнулся головой в деревянную окантовку и прикрыл глаза: будь что будет.

      А на крыше вагона, похоже, что-то назревало.

      – Ты занял мое место, гнида.

      – Я выдавлю из тебя потроха.

      Зазвякало железо, и с крыши свалились два сцепившихся тела. Место освободилось.

      Превозмогая боль, я полез наверх.

      – Куда, падла! Нам тебя не надо.

      Черная, сплющенная с двух сторон рожа возникла передо мной; неширокий конец длинной палки устремился мне навстречу. Я успел уклониться, и, ухватившись за палку раненой рукой, – от боли в голове взорвалась бомба – дернул.

      Палка осталась у меня.

      Застонав от напряжения, я подтянулся на одной руке и влез на крышу вагона.

      В центре узкой площадки металлическая коротконогая печка выбрасывала в черноту снопы искр; ловя тепло, к ней жались игроки.

      Некоторые жарили крыс, насадив на заточенные прутья.

      – Эй, вы, какого хрена?

      Почему «вы»? Я оглянулся: рыжая стояла за мной, настороженно глядя на игроков. Прицепился банный лист. Жаль, что я ее не сбросил.

      Парочка наиболее смелых игроков (а, может, тех, кому больше всех надо), поднялась из-за печки, но я погрозил им палкой:

      – Хотите полетать, суки?

      Они присели и занялись крысами.

      Стараясь