История одиночества. Джон Бойн

Черен как ночь, но это неважно. Он не один такой. В округе Доннибрук три парня из Мали, два кенийца и еще один из Чада. Говорят, в следующем месяце место викария в Тёрлсе займет малый из Буркина-Фасо. Ты когда-нибудь слышал об этой стране? Я – нет, но, выходит, есть такая.

      – Кажется, она где-то повыше Ганы? – Я мысленно представил карту мира.

      – Не знаю и знать не хочу. Хоть на одной из лун Сатурна, мне все равно. Нынче берем, понимаешь ли, что дают. Пускай юный Нгезо попытает счастья в Теренуре. Ему нужно сменить обстановку, к тому же он заядлый болельщик регби. Ты-то не особо интересуешься игрой, да?

      – Кубковые матчи я не пропускаю, – возразил я.

      – Вот как? А я думал, ты равнодушен к спорту. Нгезо поладит с ребятами, а им весьма полезно соприкоснуться с иной культурой. Ты не против освободить ему место?

      – Я проработал там двадцать семь лет, ваше преосвященство.

      – Я знаю.

      – Школа стала мне домом.

      Архиепископ вздохнул и, пожав плечами, слегка улыбнулся:

      – У нас нет дома. То есть своего собственного. Ты это знаешь.

      Легко тебе говорить, подумал я, покосившись на бархатные мебельные покрывала и тюлевые шторы.

      – Я буду скучать по школе, – сказал я.

      – Тебе не помешает на время оставить учительство и вернуться к церковной работе. Всего лишь на время.

      – Поймите, ваше преосвященство, я никогда не служил в приходе.

      – Джим, – лениво поправил архиепископ. – Джим.

      – Я даже не представляю, где я мог бы начать. Вы-то куда хотели меня направить?

      Архиепископ потупился и шумно засопел, на лице его промелькнуло легкое смущение.

      – Ты, наверное, догадываешься, – сказал он. – Это, конечно, временно. Просто мне нужно кем-нибудь заменить Тома.

      – Какого Тома?

      – А как ты думаешь – какого?

      – Тома Кардла? – вытаращился я.

      – Вообще-то он сам тебя предложил.

      – Он сам?

      – Идея была моя, отец Йейтс, – жестко сказал архиепископ. – Но все варианты обсуждались в его присутствии.

      В это верилось с трудом.

      – Мы с ним виделись в прошлую пятницу. Он и словом не обмолвился.

      – А я с ним виделся в субботу утром. Он заглянул ко мне на разговор. И он считает, тебе это будет по нраву. Я согласился.

      Я не знал, что сказать. Быть не может, чтобы Том обсуждал ситуацию с Джимом Кордингтоном, сперва не поговорив со мной. Ведь мы с ним давние и очень близкие друзья.

      В 1972 году мы с Томом Кардлом в один день прибыли в семинарию и сидели рядом, когда каноник рассказывал о распорядке нашей жизни на ближайшее время. Том, деревенский парень из Уэксфорда, был чуть старше меня – на прошлой неделе ему сравнялось семнадцать. Я сразу понял, что в Клонлиффе ему не по себе. Он излучал безысходное отчаяние, что сразу к нему расположило – не из-за того, что я пребывал в схожем состоянии, а просто я боялся одиночества и решил как можно скорее завести себе друга. Я уже скучал по Ханне и, хоть еще совсем мальчишка, предвидел, что мне может понадобиться конфидент, потому и выбрал Тома.